Взяв у Кэтрин трубку, я сел в кресло, которое она освободила для меня.
— Привет, Вив, — сказал я. — Как дела?
— Спасибо, Джек, прекрасно, мне бы хотелось увидеться с тобой.
— Когда?
— Сегодня утром.
— Невозможно, — быстро ответил я, почувствовав в ее голосе нечто особенное. Я знал, когда нужно от нее защищаться.
— Тогда днем? Или вечером? — настаивала Вивьен. — Это очень важно. Правда, важно.
— Вив, не могу. Не сегодня. У меня тут сложности. Всякие дела с работниками.
— Но ты же можешь уделить мне полчаса?
— Нет, Вив. Оливье договорился с людьми. Мы будем заняты. Целый день, — врал я, сочиняя на ходу. Я ее хорошо знаю. С тех пор как мне было шесть лет. Что‑то ее тревожит. Готов поклясться. Это слышно по голосу. Инстинкт подсказывает, что ее нужно держать на расстоянии вытянутой руки. Иначе она меня заарканит.
— Мне действительно необходимо поговорить с тобой, — сказала она голосом теплым и мягким, — о чем‑то, касающимся нас обоих.
Вив, когда захочет, умеет и обмануть. Уж я‑то это хорошо знаю!
Я быстро ответил:
— Придется подождать.
— Это необязательно. Можно и по телефону.
— Не знаю, когда я смогу.
— Можно прямо сейчас. Джек, послушай меня одну минутку, прошу тебя.
— Но…
— Никаких «но», Джек. Я кончила книгу о Бронте, как ты знаешь, и теперь, когда я не занята работой, история со смертью Себастьяна все время крутится у меня в голове. Она…
— О Боже, Вив! Только не это! Опять!
— Джек, послушай меня. Странная смерть Себастьяна не дает мне покоя, никак не дает.
— Он покончил с собой, ты же знаешь это, — прервал я ее.
— Положим. Но мне нужно знать причину, по которой он это сделал. Только тогда, если я найду ответ, я успокоюсь.
— Никто не даст тебе ответа. Это знает только Себастьян. А свою тайну он унес в могилу.
— Это не совсем так.
— В каком смысле?
— Я думала…
— О чем? — прервал я ее, мысленно застонав. Как хорошо я знал эту интонацию. От нее исходила тревога.
— О его жизни. О том, чем он занимался последние шесть — восемь месяцев перед смертью. С кем бывал. И не менее важно, как держался. Ты знаешь, в каком он был настроении? Был ли обеспокоен? Или, напротив, безмятежен и счастлив?
— Вот именно — счастлив. В тот день, когда вы завтракали. Ты же так заявила, кажется?
— Он действительно был счастлив.
— Как ты можешь быть уверена?
— Глупый вопрос, Джек. Я хорошо его знаю. Он был счастлив. Я же помню, что я чувствовала в тот день, хорошо помню. И я была рада за него, рада, что он собирается начать новую жизнь.
— Да? — поразился я. — А что ты подразумеваешь под «новой жизнью»?
— Женщину, Джек, новую женщину. Он любил ее и собирался на ней жениться.