— Нет, здесь дело посерьезней. И это еще небольшой дефект.
— Придется его вылить.
— Вероятно. Но давайте не будем задерживаться на этом, у нас такое случается редко. Я хотел вас видеть, Жак, еще и по другой причине. Куда более важной. Пойдемте в погреб.
— Пойдемте. — Повернувшись на каблуках, я пошел впереди. Ясно, у Оливье есть какой‑то сюрприз. Приятный. По лицу видно.
Мы спустились в погреба.
Они занимали огромную площадь под землей. Здесь вино зреет и сортируется по чанам, бочкам и бутылкам.
В конце погреба, где зреет красное вино, было немного свободного места, где мы обычно дегустировали вина. Сюда‑то и вел меня Оливье. Полки с бутылками образовали угол с двумя стенами. Там стояли стулья и стол. На столе — обязательная белая свеча в подсвечнике, коробок со спичками, разная утварь и аккуратно сложенная белая льняная салфетка.
Оливье поставил на стол бутылку вина и два стакана. Первое, что он сделал, — зажег свечу.
Я наблюдал за ним. Он был высок, и начав откупоривать бутылку, слегка наклонился над столом. Оливье — мой наставник, учитель и друг. Спокойный и сдержанный, очень симпатичный человек. Ему шестьдесят лет — в два раза больше, чем мне. Но выглядит он гораздо моложе своих лет. Может быть, потому, что он — счастливый человек. Он любит свою жену, своих детей, работу и очаровательный старый сельский дом, где живет со своей семьей. Этот дом, тоже моя собственность, стоит за полями, у фруктового сада. Оливье и его жена Клодетта устроили там уютное жилище.
Я смотрел, как Оливье открывает бутылку. И, как всегда, поразился тому, как он это делает. Искусно. Осторожно. Как хирург. Надрезав у горлышка красный металлический колпачок, он снял его. Для того, чтобы видеть вино в горлышке. Потом вытер горлышко бутылки внутри с снаружи белой салфеткой. И, наконец, держа бутылку против пламени свечи, стал рассматривать цвет вина в горлышке, кивая самому себе.
На лице его появилась довольная улыбка.
— Ах, Жак, оно вам понравится. Я уверен.
Разлив вино, он протянул мне бокал.
Мы подняли наши бокалы.
— Sante, Жак, note 10 — сказал он.
— Sante, Оливье.
Мы пригубили вино.
Смакуя, я держал его в рту. Какой изысканный вкус! Мягкий, бархатистый, богатый. Я поднял бокал против света. Вино было глубокого красного цвета. Красивый цвет. Я поднес бокал к носу и сразу же узнал запах фиалок и чего‑то еще, не очень различимого.
— Это красное вино, которое вы заложили в 1986 году, — сказал я, улыбаясь. — Вы взяли виноград трех сортов: Мурведр, Сирах и Сэнсо. Два первых — за глубокий цвет и запах фиалок. Сэнсо — тоже за глубокий цвет и мягкий вкус, который он придал двум другим.