После обеда Бродар вынул из кармана пачку газет и положил их на стол. Здесь были и отчеты о преступлениях, совершенных, когда он еще лежал в больнице (он тогда не успел прочесть о них), и сообщения о новых убийствах. И всюду его имя сопровождалось зловещей фразой: «Расколот как орех…»
— Вы знаете все, не так ли? — спросил Бродар.
Никто не ответил.
— Вам известно, в чем меня обвиняют. Я должен пойти и все объяснить; пусть узнают правду!
Он не понимал, что обстоятельства сложились слишком неблагоприятно: ему не могли поверить.
Огюст поднялся.
— Отец! Я пойду с тобой!
— Нет, вы достаточно натерпелись, дети. Вы были несчастнее, чем бездомные собаки, и я не хочу, чтобы это повторилось. Отправляться вдвоем — ни к чему: тогда те, что останутся, погибнут от лишений. Обвиняют меня одного; никто не принудит меня сказать, где мои дети. Ведь и волк защищает своих волчат! Завтра я уеду в Париж один; таково мое желание, и вы должны его уважать. Пусть все останется по-прежнему. Не вздумайте мне писать, не говорите, где я… Вы узнаете обо мне из газет! — добавил он с горечью. — Не пытайтесь заставить меня изменить решение; вы будете неправы и только причините мне лишнюю боль.
Все плакали, окружив его, понурив головы. Царило молчание, словно в доме, где есть покойник. Тото беспокойно посматривал с порога; инстинктивно почуяв беду, он жалобно завыл. Он уже выл так однажды…
Утром вся семья пошла проводить Бродара на вокзал.
— Куда это вы собрались? — спросил шедший навстречу старый рудокоп, который спас Анжелу от посягательств Поташа. — И почему вы так невеселы? Я нынче свободен и пойду с вами.
Бродар протянул ему руку.
— Старина, поручаю тебе мою семью. Дети будут горевать: я уезжаю надолго. В дороге можно и помереть… мало ли что случается… — Он принужденно улыбнулся. — Ты будешь их навещать, не правда ли?
Старик был не из тех, кого легко обмануть. Со словами: «Будь спокоен!» — он крепко пожал руку Бродара.
Молча, одного за другим, Жак обнял и поцеловал сына, невестку, Анжелу и младших дочерей. Когда он протянул руку старику, его лицо было спокойно. Раздался свисток, паровоз запыхтел и тронулся. Все было кончено… Бродар отправился в путь. Жизнь идет своим чередом… Ну что же! Впереди — последний ее этап… Эта мысль успокаивала его.
Остальные грустно вернулись домой; но Тото не последовал за ними. Напрасно Луизетта звала его: не откликаясь на зов, он рыскал под вагонами в поисках Бродара. Бедный пес не убежал далеко: на другой день его окровавленный труп нашли на рельсах. Собака опередила хозяина…