Ради этого предстояло выдержать неравную схватку с отцом. Марк понимал, что доказывать что-либо бесполезно. Вместо сердца у Энтони Гилмора — калькулятор. А потому придется идти на конфликт.
— Марк, что за фокусы? — начал отец, едва сын переступил порог лондонской квартиры. — Твой брак с Эмили — дело давно решенное.
— Это решено не мной, отец. Хотя касается меня самым непосредственным образом. Мы живем не в семнадцатом веке, и я способен сам решить, на ком жениться.
— Да слышал я, — отмахнулся Энтони и продолжил снисходительно: — Но это же несерьезно. Ты ведь не ребенок. Сколько времени ты знаком с этой своей девушкой? Месяц, два, три? Не больше. А Эмили ты — и мы, кстати, тоже — знаем всю жизнь.
— Какая разница, сколько времени и с кем я знаком? И вообще, я не намерен это обсуждать. Я принял решение, — твердо сказал Марк.
Отец вскипел, лицо его побагровело. С таким явным неповиновением сына он столкнулся впервые.
— Значит, так, Марк. Либо ты женишься на Эмили, либо я лишаю тебя содержания. А тебе еще учиться в магистратуре, ты помнишь?
Так, понял Марк, начался шантаж.
— Я вполне могу обойтись степенью бакалавра. Кстати, меня приглашали на работу в три фирмы сразу после ее получения. Так что и без содержания тоже обойдусь. Мне много не надо.
— Марк, ты что, идиот? — Отец разозлился, видно, не на шутку, раз в ход пошла ненормативная лексика. — Ты не понимаешь, что своим отказом от Эмили рушишь многолетние связи с ее семьей? Взаимовыгодные связи.
— Я не понимаю, почему за эти связи я должен платить своим счастьем.
— Ах, какая патетика! — воздел руки к небу Энтони Гилмор и заходил по комнате, потом выразительно постучал ладонью по лбу. — Пойми ты, все будет: и любовь, и счастье, и девушки какие захочешь и сколько захочешь — если будут деньги и положение в обществе. Только в этом случае ты — человек.
— У меня несколько иные представления о жизни, — сказал Марк, стараясь сохранять спокойствие. — По-моему, мы ведем беспредметный разговор. — И направился к двери.
— У тебя есть два дня на раздумья. Мои условия остаются в силе! — крикнул отец ему вслед.
Марк поднялся наверх, в свою спальню. Минут через пять раздался стук в дверь.
— Да, — откликнулся он устало. У него было ощущение, словно он только что выдержал раунд рукопашного боя.
Вошла мать.
— Сынок…
— Мам, не начинай и ты тоже! — взмолился Марк. — Отец мне все сказал. Я все понял. Найду работу и буду жить отдельно. Продолжать учебу в магистратуре не вижу смысла. Но я не женюсь на Эмили.
— Да я и не собиралась уговаривать тебя. Я на твоей стороне.