– А как ты отнесешься вот к этому? – Синклер вытащил из-под рубашки висевшее на шее большое ожерелье.
– Позволено мне будет спросить, что это такое?
– Мое счастливое охотничье ожерелье. – И Бубба принялся любовно перебирать нанизанные на кожаный шнурок зубы самых разных форм и размеров. – Я сам выдирал каждый. Медведь, олень, даже лось… Вот с этим пришлось повозиться больше всего. – Найдя медвежий зуб, он поднял его, чтобы всем было видно. – Впрочем, не стану утомлять вас рассказом о том, как мы завалили зверюгу, а потом удаляли у него мой талисман.
– Убери эту штуку с моих глаз! – заявила Манетт. – Я люблю животных.
– Эй, я тоже их люблю! – возразил Синклер с оскорбленным видом.
Карен, не принимая участия в шутливой перебранке, откинулась на спинку стула и прикрыла глаза – она мысленно выстраивала логическую цепочку и должна была сосредоточиться на своих умозаключениях.
Где-то в течение часа к остальным присоединились Робби и Чейз Хэнкок. Каждый облюбовал себе укромное местечко для работы, причем Робби вполне предсказуемо устроился поближе к Карен, тогда как Хэнкок предпочел сесть к ней спиной в самом дальнем углу.
– У меня есть кое-какие соображения, которые я хочу предложить вашему вниманию, – начала Карен, когда все расселись по своим местам.
Собравшиеся как по команде повернули головы в ее сторону или хотя бы сделали вид, что слушают.
– Я пыталась понять, почему он прокалывает своим жертвам глаза. Очевидно, это действие представляется преступнику исключительно важным. Оно приносит ему чувство успокоения и удовлетворяет глубокую внутреннюю потребность. Тот факт, что выкалывание глаз является составной частью его почерка, а не МО, может содержать ключ к пониманию того, кто он такой на самом деле.
– Почему? – сразу же спросил Бледсоу.
– Потому что ему не нужно делать этого, чтобы подчинить себе жертву. Она уже мертва к этому времени, – пояснил Хэнкок.
Бледсоу повернулся к Карен, ожидая подтверждения. Она неохотно кивнула в знак согласия.
– Ну а зачем он протыкает жертвам глаза?
– Хороший вопрос. В прошлом году наш отдел высказал несколько предположений в отношении жертв номер один и два однако к единому мнению мы так и не пришли. Но у меня такое чувство – правильнее будет назвать его гипотезой, – что он поступает так из-за того, что сам страдает от какого-то физического недостатка. Шрам на лице, старая рана, угревая сыпь, заячья губа – не могу сказать точно, но это стоит проверить.
– Я займусь этим! – заявил Синклер. – Бывшие заключенные освобожденные на протяжении последних нескольких лет, отсидевшие за тяжкие преступления, лица которых чем-то обезображены или изуродованы. Этот список можно будет сопоставить с тем, что у нас получится после кровавых рисунков.