Лондон, Ноябрь 1100
Алисия в третий раз за несколько минут уколола палец иглой и велела Агнес зажечь свечи. У окна, глядя в сумерки, сидела Юдифь, поглощенная невеселыми мыслями.
От Алисии не укрылось, что последние дни ее дочь почти не разговаривала с мужем. У Юдифи был такой вид, словно она не переносила присутствия Гайона, не разрешала дотронуться до себя и не смотрела в его сторону. Иногда, когда он отворачивался, украдкой бросала на него взгляд, в котором читалась боль раненого животного. Алисия сделала вывод, что Гайон стал более холоден, привыкнув к семейной жизни, а Юдифь болезненно реагировала на это, но такое заключение не объясняло многих других неясностей. Юдифь переживала искренне и глубоко, а Гайон защищался, но как человек со связанными рука ми — отчаянно, но безрезультатно. Иногда в его глазах вспыхивал гнев, но он гасил его, не давая разгореться, тем более, холодное презрение Юдифи не гарантировало решения проблемы подобным способом.
Настроение Юдифи стало особенно нетерпимым, когда неделю тому назад король Генрих пожаловал Гайону новые земли по поводу своей свадьбы. Она совсем обезумела, в присутствии Майлза и Алисии вырвала дарственную из рук мужа, разорвала пополам и бросила на пол.
— Подари своей валлийской шлюхе! — кричала она, готовая разрыдаться. — Не жди, что я замараю руки чужой кровью!
Неудивительно, что Гайон предпочел не оставаться дома, а уехал в Вестминстер. Юдифи тоже полагалось явиться ко двору, по положению она принадлежала к свите королевы, но она сослалась на головную боль и отказалась сопровождать мужа. Теперь понуро сидела у окна, глядя вдаль невидящим взором.
— Иди сюда, дорогая, погрейся у огня, — позвала Алисия, обеспокоенная состоянием дочери. — Там сквозит, ты можешь простудиться.
Юдифь молча покачала головой. Алисия отложила шитье и подошла к окну. Плечи Юдифи сотрясались от сдерживаемых рыданий, слезы ручьем текли по щекам.
Алисию пронзила боль отчаяния, она нежно обняла дочь.
Почувствовав привычное тепло материнских рук, исходивший от нее родной запах, глубокое участие, Юдифь дала волю слезам. Алисия убаюкивала ее, как ребенка, шептала ласковые слова, гладила по волосам и, когда прошел первый приступ, увлекла дочь ближе к огню и отослала Агнес.
— Ну, теперь расскажи, что произошло у вас с Гайоном. Любовь моя, разве это нельзя исправить? Другая женщина?
Юдифь отрицательно покачала головой и вытерла глаза.
— Нет, с женщиной я бы справилась, — Юдифь дрожала. — Нет, мама, дело в том, что он обманул мое доверие. Врет прямо в глаза. Этого я не могу вынести!