Алисия придумала благовидный предлог и последовала за молодыми.
Юдифь приподняла пропитанный кровью рукав. Гайон стиснул зубы от боли и поморщился.
— Кабан? — Юдифь рассматривала рваную рану. До кости та не дошла, но была достаточно глубока. Одной перевязкой здесь не обойтись. — Придется ее зашить, — заключила девушка.
Гайон вздрогнул.
— По крайней мере, смогу убедиться, на что ты способна, — он кисло улыбнулся, видя, как жена смачивает кусок ткани в неприятно пахнущей жидкости — настойке из сосновых игл.
— Молитесь, чтобы лекарство помогло. Рана довольно серьезная. Что произошло?
Гайон чуть не потерял сознание, когда Юдифь приложила ткань к ране и начала смывать грязь.
Когда Алисия вошла в спальню, первое, что она услышала, были извинения, произносимые дрожащим голосом дочери.
— Продолжай! — процедил Гайон сквозь стиснутые зубы. Лицо его стало совсем серым. — Если ты будешь останавливаться каждый раз, как я издаю стон, мы не кончим до вечера.
Юдифь виновато потупилась.
— Здесь нужен хлеб с плесенью, — равнодушно заметила Алисия.
— У меня он есть, мама. Та задумалась.
— Я сейчас была на кухне, милорд. Они говорят, копье сломалось и кабан чуть не отправил вас на тот свет. Скажите спасибо, что остались живы. Пара царапин не в счет.
— Мама, это не царапины! — запротестовала Юдифь.
— Сама вижу, просто повторяю слова поварихи. Она еще добавила, что это дело рук вассала твоего дядюшки.
— Это правда, — подтвердил Гайон.
Женщины удивленно переглянулись. Они понимали, Гайон признает серьезность ранения, чтобы выглядеть мужчиной в их глазах. Что касается остальных, он не хотел, чтобы те догадывались.
— С кабаном шутки плохи, — сказала Юдифь. — Папа всегда тщательно подбирал оружие, когда шел на кабана. Регулярно проверял копья.
— Кто этим занимается? Ваш старший егерь? Алисия взяла свернутую полоску полотна, готовя иглу.
— Морис никогда не жаловался на Ранулфа, — пояснила Алисия. — Сама я не очень хорошо его знаю. Он перешел к нам от Беллема, по рекомендации.
— Если пообещать достаточно серебра, может он пойти на убийство?
— По правде говоря, не знаю, милорд. Если мой деверь берется за дело, все возможно.
— Вы предполагаете, кто-то подкупил Ранулфа, чтобы он подложил слабое копье?
— Возможно. Вечером в зале де Лейси очень убедительно о чем-то просил егеря, а он не из тех, кто станет любезничать со слугами без особой необходимости. Я еще допрошу Ранулфа, может быть, тогда узнаю больше… Ой-ой-ой!
— Стойте спокойно, милорд, будет не так больно.
— Легче сказать, чем сделать. Думаю, тебе мои мучения доставляют удовольствие.