Устроив Алису на занятия к Юлиану, Берн, возможно, пыталась переключить дочь с мыслей о смерти на творчество. И попала из огня да в полымя! Вместо того чтобы благотворно влиять на Алису и погружать ее в мир искусства, Юлиан внушает ей, что смерть – это прекрасно, и подстегивает к этому чудовищному шагу. Кошмар! Бедная девочка! Зотова видела, какими глазами Алиса смотрела на Юлиана. Совершенно очевидно, что она влюблена в художника по уши. Даже Берн ей говорила, что Алиса увлечена Дербешем.
Елена Петровна не верила, что успешный художник наложит на себя руки на пике карьеры вместе с глупой девчонкой, которая явно романтизирует смерть. Хотел бы – убил себя, когда узнал о смерти Юли Дербеневой. Значит, Юлиан хочет убить дочь свой наставницы. И случится это в новогоднюю ночь в балетной школе. Сейчас он с воодушевлением пишет ее предсмертный портрет на память.
«Придется испортить Новый год прекрасной Василисе Берн. Юлиана надо брать на месте преступления», – подумала Зотова и потопала в сторону метро. Через полчаса она стояла у подъезда собственного дома и ошарашенно смотрела на окна своей квартиры, за стеклами которой мельтешили рабочие, и ругала себя нехорошими словами. В метро у Елены Петровны включился автопилот, и она совершенно забыла, что живет у Варламова.
– Вот корова! – выругалась Елена Петровна, уселась на лавку рядом с подъездом и смахнула слезу. Бедная она, несчастная, бездомная, замученная. От усталости кружилась голова, гудели ноги и ныла спина.
Ехать куда-либо не было никаких сил, и Елена Петровна полезла в карман за телефоном.
– Ну и горазда ты спать, голубушка! Вставай, Новый год проспишь, – рассмеялся Варламов и чмокнул Елену Петровну в лоб. В спальне запахло кофе и мандаринами. Зотова открыла глаза и улыбнулась. Какое счастье, что на свете существуют выходные! Второй день подряд Иван ее ублажал и баловал, как ребенка. В теле чувствовались приятная легкость и расслабленность, а еще счастье. Все два дня она вела лежачий образ жизни.
– Сколько времени? – поинтересовалась она.
– Час дня, – взглянув на наручные часы, сказал Иван Аркадьевич, установил на кровати поднос и присел рядом с Еленой Петровной, аккуратно заложив ей прядку волос за ушко. Зотова оглядела поднос: чашка с кофе, апельсиновый сок, фрукты, два бутерброда с красной икрой, круассаны и джем. Даже мандарин Варламов для нее почистил! Интересно, когда она за него замуж выйдет, он так же будет ей в постель кофе таскать? Или самой придется?
– Опять царский завтрак, – улыбнулась она, с удовольствием сделала глоток кофе, сунула дольку мандарина в рот и игриво посмотрела на Ивана Аркадьевича. В теле чувствовалась приятная легкость. После отравления у нее вдруг изменились пищевые пристрастия, есть ей почти не хотелось, а когда хотелось, тянуло на витамины. Кажется, она поняла причину своего стремительного похудения. Никакой мистики в ее стройности не было, она банально перестала жрать пельмени, макароны, бутерброды и сладкое в промышленных масштабах. А еще она влюбилась заново, что тоже чудесным образом сказывается на внешности и фигуре. – Смотри, избалуешь меня! Стану капризной и вредной стервой.