Однако то, что она испытывала сегодня, не имело ничего общего с прошлым.
Кон любил ее так, будто дороже ее для него не было никого на свете, будто она некогда потерянное и неожиданно найденное бесценное сокровище, часть его сердца. Не говоря ни слова, Кон своим поцелуем рассказывал ей, как тосковал по ней, как хотел ее и какими одинокими были без нее его ночи.
Сабина не заметила, когда они сбросили одежду и оказались вместе под одеялом. Она ничего не видела и не чувствовала, кроме его крепкого мускулистого тела, рук, губ, которые ласкали и любили ее, все больше распаляя в ней страсть. Он касался ее — и она заходилась в истоме. Он целовал ее — и она стонала от удовольствия. Одурманенная, полностью утонувшая в охватившем ее желании, Сабина прижалась к нему сильнее.
— Не торопись, дорогая, — прошептал Кон, лаская языком соски ее грудей. — Еще не время.
Но она не в силах была ждать. Сабина извивалась под ним, обнимала его, осыпала поцелуями, каждым движением, каждым стоном умоляя взять ее. И он уступил всепожирающему пламени ее любви.
Кон мог бы овладеть ею нежнее и не так спешно, но был слишком захвачен ее страстью. И когда они достигли вершины венчающего любовный акт экстаза, именно его имя вырвалось в ночи из ее уст, его руки она покрыла поцелуями, его сердце стала считать своим.
Когда Сабина проснулась, в комнате было светло от яркого солнечного света. Лежа на животе на ближайшей к окну стороне кровати, она знала, что другая половина постели пуста. Где-то к утру она сквозь сон слышала, как Кон, нежно поцеловав ее, тихо выскользнул из комнаты. Если бы она не чувствовала себя такой усталой, то попыталась бы задержать его, но сейчас была даже рада, что этого не сделала. Она слишком хорошо его знала. Достаточно было бы ему взглянуть ей в глаза, и он понял бы: Сабина сделала то, чего клялась больше никогда не делать. Она влюбилась в него во второй раз!
И вдруг все в ней запротестовало. Нет! Она, должно быть, лишилась рассудка. Никто не оскорблял ее так, как Кон. И надо быть круглой дурой, чтобы позволить ему сделать это снова. Она просто потеряла бдительность из-за рождественских каникул. Это время года всегда действовало на нее расслабляюще, а тут еще преждевременные роды Чолли. Неудивительно, что эмоции одержали верх над разумом.
«Неплохое объяснение, — саркастически заметил внутренний голос. — Но к чему все это? Ты любишь его и всегда любила. Принимай это, как должное».
Паника охватила Сабину. Бежать! Немедленно упаковать вещи и бежать! Пока еще не поздно. Но куда? Обратно в Денвер? К работе, которую потеряла? К жизни, которая ей больше не принадлежит? Мир, в котором она жила, перевернулся, и Сабина даже не знала теперь, где ее место.