Разум спит — и в замке, и в деревне.
Разум спит, и в замке доктор точит пилу о кость, и проверяет остроту скальпелей, и до блеска протирает их о рукав белого халата. Деревня внизу полна калек и одноглазых, тех, у кого пустует рукав и недостает какого-нибудь органа, на каждом теле найдутся шрамы. И жители деревни с надеждой смотрят в небо в ожидании благодатной грозы; и они благословляют плодотворные труды доброго доктора, благословляют, благословляют его…
Разум спит, и в мире, где слишком много детей, появляется ребенок, которого ждет весь мир.
Он запланирован на генетическом уровне, каждый строительный блок изучен и сочтен пригодным, в его ближайших предках нобелевские лауреаты и олимпийские чемпионы, красота, бодрость и здоровье. Безупречное зачатие происходит под микроскопом, под надзором лучших специалистов, суррогатная мать прошла всевозможные физические и психологические тесты. Весь период беременности она проводит в лучшем родильном доме под постоянным наблюдением, ее упражнения и диета строго контролируются.
Рожденный посредством кесарева сечения в оптимальный момент, он получил — после долгих споров — имя Натаниель, но это имя не передавало сути. Он — не дар Бога. Они создали его сами и ни с кем не собирались делить эту честь. Родившую его мать зашили и отправили восвояси, разбогатевшую и связанную подписками.
Приемных родителей для него выбирали не менее тщательно. Ничего не упустили из виду, ничего не доверили случаю: этим двоим хорошо заплатили за совершенство, и они честно отрабатывали плату. Зачатый в стеклянном сосуде, Натаниель и воспитывался под стеклом: оранжерейный ребенок с энциклопедиями в детской кроватке и постоянным вниманием двоих взрослых на протяжении критических лет жизни.
Лучшему мальчику, какого сумело создать человечество, обеспечили лучшую жизнь, какую можно купить за деньги, и требовали от него напряжения всех сил.
Разум спит: ему хватало пяти часов ночного сна. Даже здесь, в этой ужасной компании, самодисциплина не изменяла ему. Он ложился вместе со всеми, спал, сколько ему требовалось, и просыпался.
До шестичасового подъема оставались пустые часы. Он не скучал, потому что не понимал, что такое скука, но заполнить время в темноте, без книг и компьютера, без телевизора и радио, было непросто.
У него были с собой только карманные шахматы с программой, написанной им самим. «Начинай с нуля, учись быстро». Компьютер умнел с каждой игрой, обучаясь на победах и поражениях. Этим он и занимался сейчас — обучал свою шахматную программу, играя с ней снова и снова.