Стэйвертон покачал головой:
— Ученые однозначно осмеяли бы эту историю, если только… — Стэйвертон напряженно взглянул на существо, сидящее перед ним.
— Если только я не заявил бы о себе? — подхватило оно. Да, с моей помощью можно вывести Уолтона на чистую воду. Но я живу во тьме со дня моего возвращения. Я сделал своим домом кладбище, уединенное место вашего мира, где властвуют сумерки. И мои товарищи тоже принадлежат этому царству. Отбросы общества, отвергнутые им, как и я, они понимают меня и преданно мне служат. Время не имеет для меня значения, так же как и для Уолтона. Но сейчас я готов к встрече с ним, и он заплатит за все.
Стэйвертон вздрогнул — столько боли было в этих словах, как будто странное существо превратило свои страдания в грозное орудие возмездия.
— Хорошо, но при чем здесь я? Я не имею ничего общего с Уолтоном уже долгие годы.
— Вы, так же как и я, стремитесь к одиночеству. Вы живете один, без семьи, без родственников и друзей, затерявшись в глуши, оставив тот мир, который знал вас. Вы — призрак, Даниэль Стэйвертон, человеческая тень. Никто даже и не подозревает о том, что вы еще существуете. Но с вами осталось ваше искусство.
— Не знаю, так ли это…
— Вы нужны мне. И вы мне не откажете. Да и как бы вы могли? Вы так же сильно хотите увидеть падение Роберта Уолтона, как и я.
Стэйвертон и вправду не мог отказать. Конечно, его чувства с годами притупились, но Уолтон все еще мог разжечь в нем ненависть и гнев.
— Уолтон писал своей сестре, что я встретил смерть на погребальном костре и ликовал в агонии. Но меня не могут убить ни слова, ни чья-то сила. И Уолтону предстоит это узнать.
VI
Но лишь после того, как Стэйвертон выбрался из каменного прибежища живого мертвеца, его охватил настоящий ужас. Оказавшись наверху, он жадно глотал свежий воздух и чувствовал, как волны страха накатывают одна за другой. Ночь обступала Стэйвертона, он обессиленно прислонился к стене напротив какого-то надгробия. За ним наблюдали вездесущий Тернер и его оборванные приятели.
— Видите, он существует, — сказал Тернер. — Ненависть создала его и заставляет жить. На свете нет ничего сильнее ненависти, доктор. Страх делает человека слабым, а ненависть — сильным. Помните об этом.
Стэйвертон кивнул. Он изо всех сил цеплялся за собственную ненависть, не позволяя отчаянному ужасу захлестнуть его.
Позже, глубокой ночью, они покинули кладбище, вновь залезли в фургон, и вскоре лесная чаща, темная и безмолвная, скрыла их в своих недрах. Тёрнер, по-видимому, хорошо знал дорогу, да и вся операция, как теперь понимал Стэйвертон, была спланирована почти с хирургической точностью.