Блэнк Фрэнк ухмыльнулся, он знал, что Ларри имеет в виду. Это означало ухватить противника левой рукой, а затем крепко сжать свое запястье правой рукой.
— Тиски.
Этот прием Ларри сам изобрел, по своей скандальной репутации он уступал только удушающему захвату. В прошлом тиски не раз помогали Блэнку справиться с каким-нибудь отъявленным буяном. Авторство принадлежало Ларри, и он мог им гордиться.
— По-настоящему кровь попортить! — пришел в восторг Ларри.
— Ш-ш-ш, — предостерегающе зашипел Граф. — Пожалуйста.
— О, прости, тот, для кого время стало вечностью. Эй! А помнишь ту пивоварню, они сделали три, что ли, рекламных ролика с Пивным Волком, прежде чем кампания загнулась? Так это был я!
Блэнк Фрэнк поднял свой бокал со «Слепым отшельником»:
— В таком случае за Пивного Волка. Пусть подольше воет на луну.
— За Пивного Волка, — сказал Граф.
— Мать вашу… — Ларри выпил залпом до краев полную кружку пива, рыгнул, вытер пену с губ и по-волчьи взвыл.
Граф промокнул губы салфеткой.
Ларри откалывал знакомые коленца, а Блэнк Фрэнк глядел на него, и воспоминание обожгло его мозг, как стопка крепкого на прицепе. Ларри всегда будут выдавать эти его нос, зубы и глаза-бусины. Да и сросшиеся на переносице брови в старые времена считались классической уликой. За исключением густых бровей, особой волосатостью Ларри не отличался. По крайней мере, в людском обличье. Руки покрывали тонкие рыжеватые волоски. Тренажеры и мордобой, которым Ларри зарабатывал на жизнь, внушительно увеличили его плечи: Обычно он носил футболки. Во время шоу Ларри разрывал их на груди. Он был грудой мышц, без единой складки жира. Ларри мог сжать банку с пивом так, что она открывалась с оглушительным хлопком. Пентаграмма на его мозолистой ладони выцвела, как татуировка Блэнка Фрэнка.
— Классно, — сказал Ларри, имея в виду крест с распятием в ухе Графа.
— Да и у тебя не менее рискованная штука, — ответил Граф, кивая на серебряную, в виде черепа серьгу Ларри. — Или это свет так падает?
Пальцы Ларри коснулись серебра.
— Да. Виноват. А давненько мы не вспоминали всю эту киношную лабуду.
— А мне нравилось. — Блэнк Фрэнк показал свою татуировку. — Хорошо было.
— Хор-рошо… — сказали Ларри и Граф в один голос, подшучивая над другом.
Все трое вообразили крошечный самолет, который, однажды поднявшись в воздух, обречен вечно летать вокруг черно-белого земного шара.
— И давно она у тебя? — спросил Ларри с ободком пены вокруг рта, отрываясь уже от второй кружки пива.
У Блэнка Фрэнка расширились зрачки, он пытался вспомнить, когда же у него появилась эта татуировка, и не мог.