Он уже повесил трубку и просто сидел, бессознательно играя со свечкой на зеркальном телефонном столике, когда его внимание привлекли отразившиеся в нём неожиданные цвета, и он обернулся в поисках их источника.
Алана в голубом купальном халате стояла, подбоченясь, возле стеклянных дверей, ведущих из гостиной к террасе и бассейну. Такого выражения на её лице Ноэль никогда прежде не видел и не мог теперь его понять. Как давно она там стоит? Что она слышала? Он ведь говорил тихо.
— Привет! — жизнерадостно сказал он. — Хорошо поспала?
— Pas mal. Было очень жарко. С кем ты разговаривал, Ноэль?
Господи, она что-то слышала. Но что именно? И сколько?
— С другом. Из города.
— С другом? — её взгляд не изменился. Она не шелохнулась, и это грозило ему самыми разнообразными и ужасными возможностями.
— С одним знакомым парнем, — ответил он настолько равнодушно, насколько смог. — Он говорил мне, что иногда бывает в Хэмптонс. Я решил узнать, не собирается ли он сюда на этой неделе.
Несмотря на свою гладкую ложь, он был убежден, что она не поверила ему. Она не могла расслышать разговор, стоя у двери. Или могла? Он встал с дивана и подошел к ней.
— Почему ты на меня сердишься? — спросил он. — Потому что я не следую твоему совету?
— Я не сержусь, — возразила она, но уклонилась от его прикосновения.
— Мне было немножко одиноко. У Эрика гость. Ты спала. Окку был занят. Всё в порядке. Он не приезжает. Я в безопасности.
Она посмотрела на него так, словно вот-вот собиралась сказать: я всё знаю, зачем ты мне врешь? Но она произнесла только:
— Я надеюсь, Ноэль. Я очень надеюсь, что ты в безопасности. Ради всех нас.
Теперь её взгляд показался ему обеспокоенным, и он почувствовал себя дрянью, предателем.
Но прежде чем он успел сдаться, Алана отвернулась и вышла на террасу. Она сбросила халат и нырнула в бассейн, обнаженная, загорелая, сияющая.
Если Алана и рассказала Эрику о телефонном звонке, всю следующую неделю ничто на это не указывало. Жизнь на вилле текла всё также неторопливо. С учетом проявления Маквиттера, разумеется.
Эрик и Билл теперь были неразлучны: устраивали совместные пробежки, которые длились часами, брали «мерседес» и уезжали вдвоём в неизвестном направлении, и в явно условленные заранее моменты исчезали с тех редких обедов, когда в дом приглашались посторонние — живущие поблизости друзья Эрика и Аланы.
— Юная любовь, — как-то заметил Ноэль после одного такого исчезновения.
— Я бы сказал, юная страсть, — отозвался Дорранс. Он провел на вилле весь день, приехав по каким-то делам. Утром он должен был лететь обратно на Манхэттен.