И вот как-то утром дядюшка Нколло в сопровождении двух наших молодчиков покинул Мелунди и направился в Заабат, где должен был подыскать сыну супругу. По возвращении он сообщил, что мы все приглашены через девять дней в Заабат.
Путь от Мелунди до Заабата дальний — километров сто. Но что такое сотня километров для таких ходоков, как мы, особенно когда все идут вместе, да еще за женщиной? В нашем походе не участвовал только Эдда. Я всю дорогу спрашивал себя, не решил ли он подшутить над нами. Никогда не знаешь, что этим горожанам втемяшится в голову. Может, ему просто хотелось заставить нас прогуляться? А вдруг он раздумал жениться? Какой позор для нашей деревни, если мы, придя в Заабат, не сможем показать товар лицом, не сможем сказать: «Вот наш молодой человек, он приехал из города. Дайте-ка нам подходящую женщину…» Такие слова произносят особенно торжественным тоном, если среди мужчин в набедренных повязках красуется юноша в брюках цвета хаки. А что нам делать теперь, когда юного Эдды с нами нет?
Мы пришли в Заабат на следующий день, около пяти часов вечера. Была суббота. Переговоры должны были начаться в воскресенье. Всю дорогу ярко светило солнце. Если и завтра нам повезет, мы без всяких трудностей раздобудем Эдде жену. Но куда же запропастился этот паршивец? Его все еще не было, а главное, никто не знал, куда он девался, ни его отец, ни дядя — брат отца, ни тем более мать.
В шесть часов вечера, когда наше беспокойство достигло предела, к великому, но приятному удивлению собравшихся, на площади остановился большой грузовик, из которого, словно куль, вывалился Эдда. Ну и хваты эти горожане, ничего не скажешь!
Ночь я промаялся на циновке, брошенной на земляной пол, и, конечно, не мог сомкнуть глаз; дожидаться, пока запоет петух, пришлось томительно долго. Жители Заабата не придумали ничего лучшего, как устроить предполагаемых свойственников на циновках, валявшихся на голой земле. Я сгорал от желания высказать им свое возмущение во время дружеской встречи, которая должна была состояться наутро. Узнают они у меня, как следует принимать гостей. Я с трудом удерживался, чтобы не вскочить прежде времени, но лунный свет, проникавший в хижину сквозь щели, свидетельствовал о том, что до рассвета еще далеко.
Наконец наступило утро, и все собрались под гигантским манговым деревом.
— Я привел сына — он здесь перед вами, — дабы вы дали ему жену.
Вы, конечно, узнали голос дядюшки Нколло.
— И, как видите, все соплеменники сопровождают меня.
— Послушай, Нколло, — громко обратился я к нему, — скажи нашим хозяевам, что им следует поучиться принимать гостей. Я провел нынче ночь на мокрой циновке, брошенной прямо на землю. Если б я знал, как они меня встретят, я велел бы сыну захватить мою бамбуковую кровать.