. Такая программа может показаться кому-то крайне возмутительной, но, похоже, у нас просто нет альтернативы. Мы не можем сидеть и спокойно ждать того момента, когда оружие массового уничтожения из стран бывшего Советского Союза (если взять один из возможных кошмарных сценариев) перейдет в руки фанатиков.
Как я считаю, нам следует видеть в деспотических режимах нечто подобное ситуациям с захватом заложников. Ким Чен Ир захватил тридцать миллионов заложников. У Саддама Хусейна в заложниках было двадцать пять миллионов. Еще семьдесят миллионов держат в плену религиозные лидеры Ирана. Многим заложникам так хорошо промыли мозги, что они будут сражаться до смерти против своих освободителей, но это неважно. Они стали узниками в двух смыслах — узниками тирании и узниками собственного невежества. Развивающийся мир каким-то образом должен их спасти. Джонатан Гловер справедливо говорит, что нам нужно «нечто вроде сильной и обладающей достаточными средствами силы ООН наряду с четкими критериями законного вмешательства и международного суда, который мог бы санкционировать такое вмешательство»[178]. Можно выразить ту же самую мысль проще: нам нужно всемирное правительство. Только в этом случае война между США и Китаем будет столь же маловероятной, как и война между штатами Техас и Вермонт. Мы еще даже не начали думать о таком правительстве, не говоря уже о шагах по его созданию. Для этого потребуется такой уровень экономической, культурной и нравственной интеграции, который пока кажется недостижимым. И многообразие наших религиозных представлений создает важнейшее препятствие для этого процесса. Разные представления о Боге не позволят людям признать, что они в первую очередь просто люди, отказавшись от менее важных критериев идентичности. Нам придется слишком долго ждать создания всемирного правительства — но переживем ли мы этот период ожидания?
Совместим ли ислам с гражданским обществом? Вправе ли мы надеяться на то, что люди, считающие себя верными мусульманами и обладающие военной и экономической мощью, не будут препятствовать развитию гражданского общества? Думаю, на этот вопрос можно ответить лишь отрицательно. Если когда-либо между исламом и Западом установится прочный мир, это будет возможно лишь в том случае, если ислам изменится радикальным образом. И такую трансформацию могут произвести лишь сами мусульмане, иначе они с ней не согласятся. И потому не будет преувеличением сказать, что судьба нашей цивилизации находится в руках «умеренных» мусульман. Пока мусульмане не смогут создать из своей веры благожелательную по своей сути идеологию — или пока они не оставят эту веру вообще, — ислам обречен на непрестанную войну с Западом в самых различных формах. Коль скоро его уже изобрели, ядерное, биологическое и химическое оружие никуда не денется из нашего мира. По словам Мартина Риса, у нас нет оснований думать, что мы в силах остановить его распространение (хотя бы в ограниченном количестве), как мы не можем надеяться, что способны остановить распространение наркотиков