Затем он взглянул на мужчин и женщин, которые плясали, пели и хохотали так, словно у них голова не в порядке. Взгляд его шел по кругу плясок и песен и задержался на бегущей фигуре. Он протер глаза и взглянул еще раз. Бегущий уже был под лампой. Абади привстал и опять сел. Он снова протер глаза и пристально посмотрел. Затем он взглянул на Изонго и Старейшин. У Изонго дрожали веки. Абади яростно затряс одной рукой Изонго, другой — Старейшину рядом с ним. Храп прекратился, зевая, Изонго открыл глаза и спросил:
— Что случилось?
— Смотри.
— Что там?
— Около!
— Где? — спросил Изонго, дернувшись головой; глаза его дико блуждали.
— Под лампой!
— Ааан ама! — Голос Около разносился из-под лампы. — Аан ама! — кричал он, и люди стали его замечать. — Ааан ама! — кричал он во весь голос.
Он кричал, и люди увидели его, прекратились пляски, умолкли барабаны, затих смех, все прекратилось вдруг, и тело Изонго вдруг стало сильным и крепким, как дерево, а глаза его, как кинжалы, впились в Около. Изонго скрежетал зубами. С таким хрустом собака грызет кости. Он скрежетал зубами. Он смотрел на Старейшин. Одни из них едва просыпались, другие — уже дрожали, разевая и закрывая рты.
— Трусы! — зашипел Изонго. — Чего вы ждете? Хватайте его, — приказал он громко.
Приказ Изонго ударил Старейшин, как разряд электрической рыбы, и все они бросились на Около. Но голос, прозрачный и прохладный, как вода, ударил их в грудь, и все они разом остановились.
— Слушайте! Слушайте! — говорила Туэре, быстро шагая к Около, который уже возомнил, что чего-то добился одним своим появлением, и стоял недвижно с лицом бога. Он взглянул на Туэре, в глазах его не было удивленья.
— Слушайте! — крикнула она остановившимся Старейшинам. — Невежды, вы подумали, что вы хотите взвалить на свои головы? Ваши сердца, как больные глаза, не выносят света…
— Пусть говорит, — сказал образованный Абади, удерживая Изонго, который был вне себя от ярости. И он прошептал что-то на ухо Изонго, и лицо Изонго стало радостным, словно морда кошки, поймавшей мышь.
Туэре продолжала говорить:
— …Вы боитесь всего, вы дрожите от каждого звука, как тот, кто бредет один ночью в лесу. Ваши сердца так боятся одного-единственного безвредного человека, что вы хотите сделать с ним то, что хотите. Вы хотите изгнать его только за то, что он спрашивает, знаете ли вы суть…
— Я ей заткну рот, — в ярости зашептал Изонго. И снова хотел подняться, но образованный Абади опять удержал его.
— Тебе не следует этого делать, — сказал он. — Пусть выговорится. У белых это называется «выпустить пар». Пусть они с Около опустошат свои сердца.