Нам пришлось отходить с боем вдоль линии железной дороги Ставрополь — ст. Кавказская. Скудное питание и ежедневные бои истощили наши силы. В одном из сараев мы обнаружили арбузы и жадно на них набросились. Многие заболели дизентерией. Серьезно заболевших отправили в лечебницу на станцию Кавказскую. Среди них оказался и я. Но вместо больницы я поездом пробрался в Белую Глину, где находилась вся наша семья.
Отдых среди своих в домашней обстановке, в чистом белье, на чистой постели излечил дизентерию за неделю. В начале ноября мы узнали, что Ставрополь снова занят Белой армией. Даша, Лиза и я стали готовиться к возвращению туда, чтобы продолжать наше учение.
За 19 дней пребывания красных город стал грязным. Многие ограбленные дома и магазины стояли с разбитыми окнами и дверями. Улицы, бульвары и роща были загажены лошадьми и людьми. Оставшиеся в городе жители с ужасом вспоминали пребывание красных. Напуганные грабежами, изнасилованиями, расстрелами без суда, они старались сидеть по домам и не показываться на улицах. Продуктов не хватало. Добровольческую армию жители встретили с большой радостью. Жизнь в Ставрополе постепенно входила в нормальную колею. Некоторые общественные здания были заняты под больницы. На улицах стали появляться выздоравливающие военные. Около Осетинских казарм, на верхней и на нижней площадях, шла военная подготовка пополнений Добровольческой армии. Успехи Белой армии на фронтах борьбы с большевиками нас радовали и ободряли.
Уже к Рождеству 1918 года Ставрополь был в глубоком тылу. У многих горожан стала появляться уверенность в победе белых. Но в сельской местности положение было другое: чувствовалось напряжение и беспокойство, хотя явных причин этому не было. Нападения и грабежи прекратились, но уверенность в будущем исчезла. Много земли осталось незасеянной. Владельцы больших земельных участков стали искать заработка в городах. Многие тавричане перевезли свои семьи в Ставрополь или в Екатеринодар.
Революция и политическая пропаганда обострили у крестьян стремление к земле, которую им обещали левые партии. Они с нетерпением ждали решения вопроса о земле и от власти, освободившей их от большевиков. Увы, в самом начале военных успехов на фронте, в Добровольческой армии не оказалось политически прозорливых деятелей государственного масштаба, способных подойти к решению земельного вопроса, чтобы закрепить за собою крестьянство. Результаты этой политической ошибки сказались через год. Последовавшая затем земельная реформа генерала Врангеля пришла слишком поздно.