Подняв глаза, Анджела выдавила улыбку. — Елка у нас замечательная. И ни одна игрушка не разбилась.
— Мы ведь еще и не начали, — заметил Бен.
Кажется, это были первые его слова с тех пор, как он переступил порог их дома.
Смех Ларри больно резанул по нервам Анджелы. Хорошо, что сын еще совсем мал и ничего не замечает!
Она развернула бумагу на игрушке, которую держала в руках. Ее подарил Дейл на какое-то Рождество. Как обычно, подарок он выбирал старательно и с любовью, на игрушке так и было написано: «С любовью, Дейл». Сама она, помнится, преподнесла ему нечто куда более практичное — вязаные шарф, перчатки и шапочку.
Почувствовав, как к горлу подступают слезы, Анджела поспешно сглотнула и протянула игрушку Бену.
— Повесь, пожалуйста.
Она заметила, как затвердело его лицо и на щеке задергался мускул, когда Бен увидел надпись на игрушке. Почему? С чего ему расстраиваться? Ведь это он ее предал. Она осталась одна, беременная, на улице, без средств к существованию, и тогда Дейл протянул ей руку помощи — и подарил свою любовь.
— Вот там у нас пусто. — С этими словами Ларри встал на цыпочки, пытаясь повесить на ветку блестящий шар, но не смог дотянуться.
— Давай я тебе помогу. — И Бен подхватил мальчика на руки.
У Анджелы перехватило дыхание. Сколько раз повторялась эта сцена, когда был жив Дейл! А теперь его место — место отца — занимает Бен Хупер. Анджеле казалось, что она предает Дейла, разрешив Бену занять место рядом с их сыном.
С сыном, от которого он отрекся. Бен поднял Ларри еще выше.
— Осторожнее! — воскликнула Анджела.
Бен обернулся к ней, улыбка пропала с его лица.
— Я его крепко держу, — сухо ответил он.
Это-то ее и тревожило.
Насколько поняла Анджела из разговоров на свадьбе, за девять лет Бен превратился в типичного трудоголика-одиночку, из тех, что чаще ночуют на рабочем месте, чем у себя дома. Едва ли такой человек способен получать удовольствие, наряжая новогоднюю елку. Или по собственной воле задерживаться в заштатном городишке вроде Селби…
Значит, ему что-то здесь нужно.
Например, Ларри.
Да нет, ерунда! С чего бы ему девять лет спустя проникнуться нежными чувствами к брошенному сыну? Должно быть, у нее разыгралась паранойя.
— Смотри, мама, пустых мест больше нет! — радостно объявил Ларри.
Неправда. Осталась пустота у нее в сердце — пустота, которую не замаскировать никакими игрушками, которую не заполняет даже любовь к сыну. Хорошо, что он пока слишком мал и ничего не понимает.
— В этом году елка у нас просто необыкновенная!
— Ты каждый год так говоришь, — захихикал Ларри.