— Стопроцентную гарантию дает только воздержание. Уж ты, отличник, мог бы знать.
Глубина боли в ее глазах заставила Бена вздрогнуть.
— Если бы ты мне сказала…
— И что бы ты тогда сделал? Бросил бы колледж, куда пробился с таким трудом? Вернулся бы в Селби и женился на мне? У тебя были большие планы. Ты жил своими честолюбивыми мечтами. Неужели ты от всего отказался бы ради нас?
— Никогда я не бросил бы своего ребенка, — тихо ответил Бен. — Я бы что-нибудь придумал. И поступил бы так, как должно.
Глаза Анджелы затуманились, и Бен понял, что она и сейчас ему не верит.
Черт побери!
— Но теперь, когда я знаю правду, все изменится.
— Что значит «изменится»? — настороженно спросила она.
— Я — отец Ларри. Скажи мне, что тебе нужно, тебе и ему. Деньги? Время? Общение? Я все сделаю.
— Все, в том числе и сам Ларри, считают, что его отец — Дейл. — Анджела облизнула пересохшие губы. — Так написано и в его метрике.
— Дейла больше нет. — И, если есть на свете справедливость, мысленно добавил Бен, этот подонок сейчас поджаривается на адском огне. — Ларри нужен отец. Нужен я.
— Ларри тебя совсем не знает.
— Значит, узнает. И чем скорее, тем лучше.
— Нет!
Ужас, отразившийся на лице Анджелы, едва не заставил его проникнуться к ней жалостью. Бен не понимал, почему она и сейчас настроена против него. Да, в прошлом оба они совершали ошибки — но сейчас речь идет о будущем. О будущем их сына.
— Я пропустил первые восемь лет жизни сына, — объяснил Бен. — И не только я, но и моя семья.
Бен не представлял, как отреагируют его отец и мать на то, что у них есть внук, к тому же довольно большой.
— У Ларри есть семья, — ответила Анджела. — Есть дедушка и бабушка Райаны. Они не подозревают, что Дейл — не отец Ларри.
— Значит, придется сказать им правду.
— Я не могу. Это их убьет. — Глаза ее вновь заволокло слезами. — У Филипа больное сердце.
— Не можешь же ты не подпускать меня к ребенку! — Бену вспомнились трудные отношения с собственным отцом. С ним и Ларри такое не должно повториться! — У меня есть права. Если потребуется, я буду отстаивать их в суде.
— Ты мне угрожаешь?
— Я не позволю тебе прятать сына от меня и от моих родных!
Взгляды их скрестились. Так вот до чего они дошли — готовы судиться из-за собственного ребенка!
Казалось, целое столетие прошло с тех пор, как они, сжимая друг друга в объятиях, шептали о любви. Теперь они больше не дети — и не воссоединившиеся любовники. Просто двое незнакомцев, которых по прихоти судьбы связывает самое важное на свете — ребенок.
— Чего ты хочешь? — наконец глухо спросила Анджела.