— Это невозможно. Никто из наших союзников не опустится до такой степени.
— Прости меня, — сказал я, — но хотя на меня и произвел сильное впечатление кодекс чести, который карнальцы чтут, я не уверен, что его придерживаются все расы Вашу, — особенно после того, как я увидел другую расу, столь непохожую на карнальцев.
Она поджала губы.
— Скорее всего, ты не прав.
— Наверное. Но мое объяснение кажется самым невероятным. Что, если Мишим Тен?
Ее глаза вспыхнули гневом.
— Так вот на чем основаны твои подозрения — на ревности к Телему Фас Огдаю! Ну так позволь мне указать, что Бради Мишим Тена — самый преданный друг и союзник моего отца. Они сражались бок о бок во многих битвах. Узы взаимоотношений, взаимопомощи, существовавшие между ними, как и между нашими странами, насчитывают века. То, что ты предполагаешь, просто низко!
— Я только хотел сказать…
— Не говори больше ничего, Майкл Кейн! — Она круто повернулась и ушла.
Не могу не признаться, что в тот момент я не очень-то горел желанием драться.
И все же едва ли три шати спустя я продолжал сражаться в составе маленького отряда воинов, защищавшего брешь, проделанную в стене арзгунами.
Звенела сталь, лилась кровь, повсюду витал дух смерти. Мы стояли на обломках камней и дрались с превосходящими нас вдесятеро по численности Синими Гигантами, и как они ни были сильны и свирепы, им явно не хватало нашего ума и быстроты, а также желания удержать город любой ценой.
Это давало нам силы, и мы каким-то образом умудрялись отбивать атаки врага.
Раз я даже схватился с арзгуном, который был крупнее своих собратьев. На огромной шее его белело ожерелье из человеческих костей, и шлем был сделан из черепов диких животных.
Он держал два больших меча, по одному в каждой руке. Сила его атаки меня остановила, и нога поскользнулась на мокром от крови камне. Я упал, и он готовился меня прикончить.
Он поднял сразу оба меча, чтобы разрубить меня распростертого, но я каким-то чудом умудрился изогнуться и рубануть своим лезвием по его лодыжкам, разрезав мускулы как раз за коленями. Ноги его подогнулись, и он разинул рот в страшном реве от боли.
Я вскочил на ноги и отпрыгнул с того места, куда он мгновением позже рухнул. Обернувшись, я прикончил его ударом меча.
Удача, провидение или скорее всего справедливость — вот что было в тот день на нашей стороне. Иначе я просто не могу объяснить, каким образом мы умудрились отстоять город от захватчиков.
Но мы его удержали. А затем ровно за четыре шати до заката солнца я покинул стену и направился к ангарам воздушных кораблей.