— Я только что решила, — последовал холодный ответ. — Не вижу смысла торчать в Лондоне до начала репетиций «Макбет». Оскара тут не будет еще недели две, а я пока смогу уладить в Париже кое-какие дела. Думаю, ты согласна поехать со мной?
— С удовольствием!
— Милое дитя, — произнесла Торелли, которая любила, когда с ее предложениями соглашались, — тебе нравится Париж?
— Я там никогда не была.
— Никогда не была?! Тебе давно пора там побывать! Весной Париж чудесен. Что ж, Дермот, тогда все решено. Договорись с этой девушкой, чтобы она пришла в мою парижскую квартиру в следующий четверг.
— Я позвоню ей сегодня и спрошу, сможет ли она, — пообещал управляющий.
— Пусть постарается. Такая возможность не выпадает дважды.
Управляющий вышел, а Никола уже в который раз с восхищением посмотрела на тетю. То, что она была уверена в своей способности повлиять на Джулиана Эветта и заставить его изменить решение, делало его презрение и гнев менее обидными. Никола была этому рада. Однако в течение нескольких дней сцена с фотографией то и дело всплывала в памяти, и каждый раз ее охватывали ужас и боль.
Но приготовления к поездке не оставляли много времени на размышления. Лизетт с привычным спокойствием занималась сборами и отправкой багажа. Впрочем, Николе тоже пришлось побегать.
— Не хочу забыть ни об одной мелочи, — частенько говорила Торелли. И если в процессе подготовки она давала всем окружающим массу работы, то ей самой доставляло удовольствие находиться в центре этой суеты.
В день отъезда Лизетт и Никола чувствовали себя усталыми, но Торелли находилась в отличной форме. Она была очаровательна, когда давала интервью в аэропорту и, благодаря своей уникальной памяти на лица, с неподдельным интересом поинтересовалась, как дела у одной из стюардесс.
— Но, мадам, откуда вы помните, что я была помолвлена с инженером-электриком из Сиднея? — спросила изумленная и благодарная девушка.
— Когда я летела в Лондон пару месяцев назад, вы были очень внимательны ко мне. Я заметила ваше милое обручальное кольцо, и вы рассказали мне о своем женихе. Разве не помните?
— Да, конечно. Но моя работа как раз в этом и заключается.
— Моя тоже, — мило произнесла Торелли. — Я всегда запоминаю людей, которые добры ко мне. Конечно, тех, кто меня ненавидит, я запоминаю тоже. Но это уже другая история.
После этого Торелли открыла книгу, прекрасно осознавая, что приобрела в лице стюардессы покорную и восторженную поклонницу.
В Орли представителей прессы не было. Однако у Торелли попросили автограф две очаровательные школьницы, и она с нескрываемым удовольствием выполнила их просьбу, хотя позже призналась Николе: