— Да, конечно. На немецком, а также на английском и французском, если необходимо.
— На вашем месте я бы приготовилась к роли Памины.
— Спасибо за намек. Как вас зовут?
— Денби. Никола Денби.
— Никола Денби! — Голос девушки изменился. — Вы ведь хорошо знали Брайана Кавердейла?
— Да. Откуда вы это знаете?
— Он много о вас говорил. Я встретила его в Монреале, и мы часто виделись до…
— Знаю, он мне писал о вас.
— Обо мне? — Голос стал удивленным и в то же время настороженным. — Когда?
— В письме, которое сбилось с пути. Я получила его только неделю назад. Он писал, что встретил вас на празднике и очень восхищался, как вы пели Антонию в «Сказках Гофмана».
— Ясно. Спасибо вам за информацию насчет Памины. Я приду завтра. Мы с вами увидимся?
— Думаю, да. Скорее всего, я буду на месте. И может, потом мы с вами…
Но трубку уже положили. Никола решила, что это даже хорошо, потому что тете не по душе, когда она легко сходится с представителями мира музыки. Если девушка оправдает ожидания Торелли, тогда у Николы будет масса возможностей общаться с ней. А если нет, то незачем с ней встречаться, какой бы соблазнительной не представлялась мысль поговорить с кем-нибудь о Брайане.
— Могу я тоже послушать Мишель Ларо? — спросила Никола тетю на следующий день.
— Да, конечно. Всегда полезно бывает выслушать мнение третьего лица, даже неискушенного в музыке.
Итак, Никола была в большом зале, когда Лизетт провела девушку, которую Брайан назвал «не очень красивой, но весьма интересной». Никола тут же поняла, что он имел в виду. У Мишель Ларо было одно из тех бледных, загадочных лиц, которые могут казаться или совершенно неинтересными, или удивительно красивыми. Внимание привлекали ее прекрасные рыжие волосы и глаза: миндалевидные, с густыми ресницами и странного оттенка — то карие, то зеленые. Она нервно улыбнулась Николе и подала ей холодную и вялую руку.
— Мадам Торелли придет через пару минут, — объяснила Никола. — Присядете?
— Разве можно спокойно сидеть перед тем, как предстоит петь для Джины Торелли? Я вся трясусь.
— Понимаю, что бесполезно просить вас успокоиться, — с сочувствием произнесла Никола. — Но я могу вас уверить, что мадам Торелли уже кое-что слышала о вас и осталась весьма довольна.
— Спасибо. Вы очень добры. Брайан так и говорил. — Но прежде чем девушка успела пояснить, что она имела в виду, дверь отворилась и вошла Джина.
Уверенно и ласково она задала девушке несколько вопросов, чтобы показать, что ей интересуются, но не преувеличивают ее достоинств. Узнав все, что нужно, Торелли сказала: