— Ничего. Мне не повредит проветриться. Я сегодня и так переработал. А сколько вы там пробудете? — поинтересовался Майк, когда они выехали за ворота.
— Не больше часа. Ребята обойдут дома, и все закончится в доме викария чаем и мясным пирогом. Мне сказали, что это традиция.
— Да, здесь превыше всего чтут традиции, — усмехнулся он. — Мы не меняемся. Значит, около восьми я заеду к викарию.
— Не хотите поучаствовать в пении? Было бы так мило прибавить к тонким детским голоскам хороший баритон.
— Это не про меня. Я люблю музыку, но не в своем исполнении. Хотя, я с удовольствием послушаю первую колядку и пожертвую что-нибудь. На что собирают в этот раз?
— На строительство больницы.
— А вам, кажется, по-настоящему нравится вся эта рождественская суета?
— Да. Она напоминает мне о детстве. Вы не любите Рождество?
— Честно говоря, я не слишком обращал на него внимание с тех пор, как уехал из дома. Праздники чувствовались только по количеству счетов, вот и все.
— Но в деревне все по-другому.
— Мне не хватает вашей простоты, Шарлотта, и я признаю, что это мой недостаток.
Они свернули к деревне. Снег выпал прямо на зеленую траву, а на бархатном небе ярко сияли рождественские звезды. Тоненький серп луны казался таким острым, будто был сделан из стали. Ребятишки хорошо знали слова старинных песен, и их согревало собственное веселье, но к тому моменту, как они дошли до дома викария, дети все-таки изрядно замерзли. Священник настоял на том, чтобы Майк тоже зашел отведать чаю с пирогом. Прошло еще немало времени, прежде чем они смогли вернуться домой.
— Боюсь, сегодняшний вечер уже пропал для работы, — извиняясь, заметила Шарлотта. — Но сегодня канун Рождества!
— Ничего, мне даже понравилось. Совершенно новый опыт.
— А я думала, вы скучаете. Кажется, последние полвека ничего не изменили в жизни Фелкомба. Когда мы были у викария, я думала о моих родных, которые сейчас проводят время в Канне. Другой мир.
— Даже не буду спрашивать, какой вы предпочитаете. Кстати, и сам викарий не изменился с тех пор, как я был мальчиком.
Дома Шарлотта предложила Майку и Тони выпить кофе, и оба с удовольствием согласились. Девушка подала поднос в гостиную, где ее ждали братья, усевшиеся по разные стороны уютно горящего камина.
— Ну-ка, Шарлотта, загадай желание, — потребовал Тони, — канун Рождества, а ты стоишь между двух братьев. — Как учил обычай, он поцеловал ее. Глаза проказника лучились весельем, когда он повернулся к Майку: — Ну, твоя очередь.
Шарлотта вспыхнула, но Майк встал, поцеловал ее в щеку и ласково пожелал: