Клив пожал плечами, указывая на девочек:
— Да, но их возраст еще не позволил им устать от известности. Хорошо, для самой красивой женщины в мире и для двух ее очаровательных подружек я сделаю чудо.
Они увлеченно приступили к обсуждению деталей. У девочек были разные вкусы. Лав хотела платье с кружевными гофрированными рукавами и корсажем с золотыми шнурками, а Виоле нравился более сдержанный стиль и классические линии.
Порой доходило до споров, порой Паломе удавалось тактично убедить девочек, но в конце концов модели были выбраны: для Виолы — небесно-голубого, для Лав — персикового цветов. Клив обещал сшить девочкам пышные нижние юбки. Палома захотела такое же дополнение и к своему серебряному платью.
С чашечкой кофе в руках Палома радостно смотрела на дочерей, увлеченных процедурой снятия мерок.
— У тебя, Анны и девочек схожее телосложение, хотя это и неудивительно, ведь вы с Анной родственницы. — Клив допил кофе. — Ее смерть поразила меня. У нее был великолепный стиль: всегда обворожительна, весела и самостоятельна в суждениях, что так редко встречается у современных женщин. И никакой небрежности в одежде, которая сейчас входит в моду.
Палома про себя отметила его неприятие нового. Клив старел, но не желал соглашаться с этим.
— Не помню, благодарила ли я тебя за твою рекомендацию Дорите, — сказала она, мягко переводя разговор. — Смешные бывают совпадения, не так ли? Ее фирма стала для меня первым местом работы, а когда она спросила, знаю ли я талантливого модельера, я назвала тебя.
Воспоминания доставили удовольствие обоим.
— О, мне это было нетрудно. Как только я тебя увидел, то сразу понял, что тебе нужно работать на подиуме. С твоей внешностью и походкой. Но я не знал, насколько ты фотогенична и есть ли у тебя бойцовский характер. Конечно, Дорита взяла тебя еще и благодаря одежде, заказанной у меня Анной. — Клив гордился собой, будто был единственным, кто разглядел в Паломе ее призвание. — Если бы ты пришла к ней в пошлых джинсах и майке, она бы сразу выставила тебя. И где бы ты была тогда?
Палома, поставив кофейную чашечку на стол, сказала:
— Я очень благодарна тебе за все.
— Да. Блестящая, головокружительная карьера не для слабаков. А кто же счастливчик?
Она знала, что скрывать бесполезно. С теплой, нежной улыбкой на губах она произнесла имя своего будущего мужа.
— Джон Патерсон.
— Ты очень бережно хранила этот секрет, — сказал Клив задумчиво.
Это задело Палому, но она не показала виду. Поднимаясь на ноги, она проговорила:
— Пожалуй, нам пора. Мы скоро приедем на примерку.