— Деда Саши, — усмехнулась продавщица. — Тот не только ребенка, бабку свою куда не надо пошлет, если не по нему, — сострила она.
Но ее никто не поддержал.
— На вот, твои серебристые селедки. Ровно кило, — подала продавщица новый сверток из той же серой бумаги. — А сдачи тебе не будет. Еще семь копеек мне задолжал. Серебристая-то селедка немного дороже. Ну да ладно, баба Таня отдаст. Деду-то не говори об этом, а то снова рассердится, — напутствовала продавщица Анфиса.
Так, шаг за шагом Кирюшка, познавал сложный мир взрослых отношений. И когда говорят о конфликте поколений, отцов и детей, всегда нужно помнить о детстве. Если в детстве были такие воспитатели, как дед Саша, никаких конфликтов не может быть, нет почвы.
Дед Саша умер как-то вдруг, за несколько лет состарившись до немощи, на квартире у дочери в Ленинграде. Кирюшка сильно переживал смерть своего любимого строгого деда.
Когда Кирюшка подрос, он часто ходил играть к ребятам в соседние дома, где жили семьи рабочих путейцев. Дома были большие на четыре семьи, с общим коридором и дворами, с застроенными сараями, и окружены со всех сторон огородами. В народе такие дома звали бараками.
В одном из таких домов жил приятель Кирюшки — Вовка по прозвищу Чиж. Вовка был разбитным парнем с вечно всклокоченными волосами и манерой все время шмыгать носом. Чиж был на полгода старше Кирюшки и очень важничал по этому поводу. Отец Вовки, дядя Петя по прозвищу Нос, был большой любитель петушиных боев и держал для этих целей трех петухов на десяток кур-несушек. Петухи у дяди Пети были отменные, ярких цветов. Но особенно выделялся среди них один. Высокий, огненно-красного цвета, на длинных ногах со шпорами, он целый день важно шагал по двору, зорко оглядывая окрестности своими круглыми навыкате глазами, склонив голову набок.
— Ко-ко-ко, — квохтал петух, периодически встряхивая гребнем.
Все ребята и даже взрослые боялись этого петуха. И если кто-то шел по двору, то старались стороной его обходить. Известен он был не только громким на всю округу голосом, но и очень крепким клювом. Уж на что драчуном и задирой был Вовка Чиж, а и он боялся своего собственного петуха.
За глаза соседи ругали дядю Петю за клевавших всех петуха. Но весь полустанок ценил петухов за их пение. Такого дружного хора не было ни у кого. Но главное, что по их пению можно было сверять часы, и все жители полустанка знали, что если запели первые петухи у Пети Носа, то на часах три утра, тютелька в тютельку. Второй раз петухи пели в четыре, третий раз — в пять утра, и так до шести раз, когда большая часть взрослых шла на работу, а ребятишки бежали в школу.