— И вот, наконец, — сказала она, чувствуя, как кровь стучит в висках, — занавес открывается. — Она медленно потянула молнию вниз по тугой, внушительной выпуклости, пока не освободила его.
— Джен. — Он обнял ее сильнее и прижался подбородком к ее виску. — Если это тебя смущает, только скажи. Ты не должна…
— Смущает? Меня? — Она чуть отодвинулась, чтобы заглянуть в его лицо, напряженное и ждущее, потом медленно, дразняще потянула эластичный пояс вниз, пока не обнажила пульсирующую плоть. — Представление только началось. Актеры сейчас выйдут на сцену.
— Актеры?
Она подняла указательный палец.
— Звезда нашего шоу.
Сунув палец в рот, она пососала его, затем вытащила, влажный и блестящий, и медленно опустила руку под стол.
— Ты чувствуешь, как интрига нарастает?
— О, да, — выдохнул он.
Влажный палец скользнул по обнаженному бархатистому кончику. От интимного контакта каждый мускул в его теле затвердел. Потом она запечатлела успокаивающий поцелуй на его твердой, как гранит, челюсти… и пальцем стала рисовать круги на разбухшей плоти, спускаясь все ниже.
— Ну и как тебе хореография?
Он пробормотал что-то неразборчивое и, когда она сжала его ладонью, крепко схватил за руку и удержал.
— Ты говорила, что хочешь опасных приключений, — прошептал он сдавленно. — Где же возбуждение в одноактной пьесе?
— Это целиком и полностью зависит от силы кульминации.
— О, тут я согласен. — Он отпустил ее руку и опустился ниже на сиденье, потянув ее с собой, к себе в объятия, пока она не оказалась на нем полулежа. — Думаю, нам требуется вспомогательный состав, а?
— Вспомогательный?
Он поднял вверх два пальца. Два длинных, загорелых, сильных пальца, и когда он взял их в рот, его напряженный взгляд задержался на ней, и тепло растеклось у нее внизу живота. Затем он вытащил пальцы, и они порочно заблестели в тусклом свете.
— Партнеры-звезды, — прошептал он. Реакция не замедлила явиться в виде горячей вспышки в паху.
— Трев, п-постой. — Она с трудом выдавила слова. Он заводит эту игру слишком далеко. Одно дело опустить нескромную руку под стол — единственное, что ей нужно было сделать, чтобы довести его до кульминации, и единственное, что она готова сделать в общественном месте; но совсем другое — если нечто подобное станет проделывать он. Она не может позволить себе оказаться в таком уязвимом положении. — Ты… ты не должен, то есть я же не могу…
— Что ты не можешь?
Требовательность его тона напомнила ей, что, если она отступит, он одержит верх. Пока она лихорадочно пыталась отыскать благовидный предлог, чтобы обойти вызов, он вернул ее к игре поцелуем — горячим, настойчивым слиянием ртов, заставляя забыться, пока она не обхватила его руками за шею и не отдалась непреодолимой страсти. Поцелуй становился все настойчивее, смелее и чувственнее. Волна возбуждения накрыла ее с головой. Она никогда не умела устоять перед его поцелуями… или интимными прикосновениями.