- Ну, уж извините – вы несёте вздор. Во имя высшей культуры, во имя человечности, во имя великого русского искусства должны мы просить помощи, и Антанта даст эту помощь… (ныне это НАТО и США в обмен на армию творческих проституток. – В.К.).
- Эге!
- Ничего не «эге». А 2000-летняя христианская цивилизация, это тоже – «эге»? А французская революция – это «эге»? А Паскаль, Ренан – «эге»? Да что мне с вами говорить. Не в Азию едем к Чингисхану, а в очаги высшей культуры (в очаги двух мировых войн, Кореи, Вьетнама, Палестины, Югославии, Ирака, Ливии, Афганистана, всего мира. – В.К.).
- Значит, одесская эвакуация тоже не «эге» по-вашему?
- Одесса - трагическая ошибка союзников. Наш долг рассказать им всю правду. Европе станет стыдно… (рассказали, и А. Гитлер откликнулся.- В.К.).
Помолчав, господин в двойном пенсне плюнул, борода его уползла за нары. В другом месте в темноте говорили:
- Сесть в чистом ресторане, с хорошей услугой, спросить кружку холодного пива – во сне даже вижу.
- А помните «Яр», московский? Эх, ничего не умели ценить, батенька! Храм! Шесть холуев несут осетра на серебряном блюде. Водочка в графинчике, и сам графинчик инеем зарос, подлец. Расстегай с вязигой, с севрюжкой при свежей икорке…
- Ах, боже мой, боже мой!..
- Помню, открылся новый «Яр». Получаю приглашение на бристольском картоне с золотым обрезом. Напялил фрак, гоню на лихаче… В большом зале молебен служит сам митрополит. В первом ряду – командующий Плеве при всех орденах, военные, цвет адвокатуры, именитое купечество - все во фраках. Образа, свечи. Восемь дьяков ревут, как на Страшном суде… Выходит хозяин… и закатил обед с шампанским на 400 персон.
- Неужели бесплатно?
- А как же иначе?
- Слушайте, да ведь это же красота, боже мой, боже мой!.. Не ценили, проглядели, проворонили какую страну…
- Вот то-то и оно-то, и едем в трюме на бобах.
Ещё где-то между нар шуршали женские голоса:
- До того воняет здесь, я просто не понимаю – чем.
- А в Константинополе, говорят, нас и пускать не будут с парохода-то.
- Ничего неизвестно. Говорят, на остров на какой-то нас выкинут, где одни собаки…
- А мы с мужем рассчитываем в Париж пробраться. Надоело в грязи жить.
- А что теперь в Париже носят?
- Короткое и открытое…
Около кухни член Высшего монархического совета Щеглов, отдуваясь, осовело слушал, что рассказывал ему приятель, белобрысый, маленький человек с лихо заломленной фуражкой астраханского драгуна на жиденьких волосах:
- Прости, а ты тоже задница, а ещё помещик. Я мужиков знаю: лупи по морде нагайкой, будут уважать.