– Игорь… – Ирина словно прочитала ее мысли. – Зачем приезжал Игорь? Что у них там случилось, что твой Александр отказался от немедленного осуществления своих, гм, намерений? Поверь, причина должна быть очень веской!
– Я знаю, кто может помочь, – неожиданно заявила Наталья. Ирина с Аленой посмотрели на нее почти с испугом, потому что Наталья не часто проявляла остроту ума и сообразительность. – Грубин. Нам может помочь Александр Грубин. Кому, как не ему, знать, что произошло и происходит в его компании и куда могут внезапно исчезнуть его сотрудники. Тем более что твой Александр – не простой сотрудник, а кто-нибудь, вероятно, из топ-менеджеров…
– Наш будущий коллега, – сладко улыбнулась Ирина.
– Но вы же говорили, что к Грубину приехала жена, – возразила Алена, – вряд ли он захочет сейчас отвечать на ваши вопросы…
– А вот это уже не твоя печаль… – Ирина решительно поднялась с кресла. – Идем, Наташа, тряхнем хорошенько нашего пухлика… А ты, Алена, чем сидеть в номере и тосковать, пошла бы поискала Игоря. Наверняка он что-то знает. Попробуй его расколоть!
– Как это расколоть? – удивилась Алена.
– Ну не знаю как… Обольсти его! Да шучу я, шучу! Встречаемся через час в ресторане! Не знаю, как ты, а мы не намерены оставаться без ужина.
* * *
После недолгих поисков Саша обнаружился в маленьком приватном кинозале рядом с баром.
На сегодня Саша уже выполнил обязательные спортивные нагрузки: транспортировал ценный груз и совершил пешую восьмикилометровую прогулку на свежем воздухе, сначала по проселочной дороге, потом по обочине шоссе, ведущего к отелю. Тетя Тамара попросила оставить «Лексус» ей. Так, на всякий случай.
Он с чистой совестью поужинал: съел шесть шампуров шашлыка из молодого барашка, запил его двумя бутылками привезенного тетей кахетинского, взял в баре подносик с разноцветными коктейлями и теперь блаженствовал в одиночестве кинозала, где специально для него крутили «Иронию судьбы» в 3D. Саша продолжал ощущать себя Дедом Морозом, новогодним вершителем судеб и был очень доволен собой.
Когда экран загородили два женских силуэта, он, окончательно вжившись в образ, схватил пульт, как волшебный посох, и резко взмахнул им. Не помогло. Женщины не исчезли. Наоборот, одна из них отобрала у Саши пульт и остановила на полуслове любимую его песню «Вагончики», а вторая протянула длинную черную руку к стене и включила свет.
– Саша, это мы, – сказала та, что повыше и поспокойнее.
– Это мы, – нетерпеливо повторила другая, маленькая, с ярко-рыжими взлохмаченными волосами, – а вовсе не Ахеджакова с Талызиной!