Смех ее, как серебряный колокольчик. От этого смеха на душе становится необыкновенно хорошо. Поцеловав Алену в щеку, он ищет и ее губы, но тут в кухню влетают старшие, и Алена гонит мужа мыть руки и поскорее садиться за стол.
За ужином он рассказывает ей, как прошел день. И она слушает его, то смеясь, то хмурясь, то широко раскрывая темно-голубые, цвета летнего вечера, глаза. Ей интересно все, о чем он говорит. Она чувствует его настроение. Она понимает его с полуслова.
Дети глотают пельмени молча, сосредоточенно (аппетит у всех троих отменный) и быстро – им тоже есть, о чем рассказать отцу. Их день, как всегда, был ярок, неповторим и полон самых удивительных событий.
О том же, что делала сегодня Алена, она расскажет ему после, когда дети будут уложены и они останутся одни.
Тогда-то он и отдаст ей сверток. До Нового года еще несколько дней, но сверток не может ждать. Алена получит его сегодня.
* * *
Три дня назад, когда они были в открывшемся после реконструкции зимнем Ботаническом саду, Алена долго, очень долго любовалась редчайшим образцом японской голубой розы Suntory.
– Как чудесно этот цветок с бархатными лазурными лепестками смотрелся бы в нашем цветнике… Но конечно же, это невозможно. Если верить табличке, хитрые японцы не торгуют саженцами, только срезанными цветами. И каждый такой цветок стоит больше тысячи долларов.
Разумеется, после таких слов жены Грубин позвонил своим деловым партнерам в Токио. Только дождался, пока Алена заснула. Была глубокая ночь, а в Японии, наоборот, утро, начало рабочего дня – получилось очень удачно. Деловые партнеры сначала многословно извинялись и уверяли, что никак невозможно, что ничего нельзя сделать. Но Грубин-сан был, как всегда, настойчив, убедителен и чрезвычайно щедр, так что японцы не устояли. Саженец прибыл сегодня самолетом со специальным курьером. И Грубин лично забрал его из аэропорта.
* * *
Пока Алена в детской, пристроенной к спальне, укладывает младшего, Грубин читает сказку старшим. В последнее время братьям особенно нравится «Маугли».
– Все, бандерлоги, спать, – наконец говорит Грубин, закрывает книжку и гасит верхний свет.
В комнате остается гореть расписанный розовыми слонами и синими жирафами поставленный на полку с игрушками ночник. Без него к бандерлогам может явиться во сне питон Каа. А с ночником они спят крепко и спокойно до самого утра. Алена сначала была против, но Грубин убедил ее, что в ночнике нет ничего плохого. Он сам в детстве боялся темноты. А потом это прошло.
Алена всегда в конце концов принимает его точку зрения. Никогда не спорит с ним по пустякам, из пустого упрямства, просто для того, чтобы взять над мужем верх.