Выйдя в следующую комнату, которая была, по-видимому, залом, я встал как вкопанный. Не подумайте, что меня так поразили оленьи рога, висевшие на стене. Меня не удивило и ружье, висевшее рядом с рогами. Да чего уж там, лежащий на столе автомат Калашникова меня не удивил! Больше всего меня удивили две большие лапы, которые оказались у меня на груди, и умные карие глаза, с интересом рассматривавшие меня. А особенно меня заставили остановиться зубы в раскрытой пасти зверя. Вот так вот я и застыл – уж слишком лапы большие и раскрытая пасть казались мне серьезным препятствием для продвижения дальше. В следующий миг раздался спасительный голос:
– Да ты не бойся! Лед добрый!
Словно подтверждая слова хозяина, волк, которого неизвестный назвал Лед, рявкнул и, убрав лапы с моей груди, опустился вниз. Я поднял глаза и увидел перед собой здоровенного мужика в тулупе, он, улыбаясь, протянул мне руку и представился:
– Семен Петрович!
– Коля, – пробормотал я, пожимая руку и подозрительно глядя на огромного пса, который, похоже, решил понравиться мне и теперь вовсю крутился, помахивая хвостом.
– Это Лед. – Семен Петрович указал на довольного пса. – Весь день тут сидел – тебя караулил. Чувствовал, что ты… приболел. Я его к тебе не пускал – хотел, чтобы ты выспался, уж больно ты хороший был после знакомства с Толиком. Я дядя Андрея, если что. – Веселые лучики морщинок разошлись у глаз. – Как себя чувствуешь?!
– Да не очень, – повел я шеей. – После разговора с Толиком кто-то лампочку выключил. Вроде как мы с ним что-то обсуждали, а потом… все.
– Да, слабоват ты еще для разговоров с Толиком, – кивнул Петрович и легонько хлопнул Льда по спине. – Хватит подмазываться! – Затем мужчина поднял на меня глаза. – Не поверишь, Коля, самая добрая собака, которую я когда-либо видел в жизни. Погладь его, а то эта морда аляскинская никогда от тебя не отстанет.
– Вполне милая морда, – кивнул я, поглаживая пса. – Я сначала подумал – волк. Сейчас пригляделся – на хаски похож, нет? Только великоват для хаски. Что за порода такая добрая?
– Это маламут, – вздохнул Петрович, словно название навеяло грустные воспоминания. – Добрый. Очень добрый маламут Лед.
– А остальные где? – посмотрел на Петровича я.
– Пойдем, покажу, – махнул рукой Петрович и погрозил кулаком вытащившему язык Льду. – У… предатель!
В ответ Лед только рявкнул и уставился на хозяина своими карими глазами. Петрович тем временем двинулся в сторону выхода из домика, а я, погладив добряка пса, двинулся вслед. Когда мы прошли через огромный зал, увешанный охотничьими трофеями, то оказались в довольно просторной кухне. Поставив чайник, Петрович показал куда-то вдаль: