— А для какой газеты ты работаешь? — спросила Марита.
— Я фрилансер, — ответил Лок. Это была только полуправда, но выражение лица Мариты сразу подсказало ему, что она на это не купилась. Если уж на то пошло, он и сам не купился бы на такое. «Прикидываясь дурачком, не так уж и страшно облажаться», — подумал Лок.
Марита прекратила мерить шагами камеру и подошла к Локу. Она держала кончик лезвия в футе от правого глаза Лока — не настолько близко, чтобы он смог выхватить нож.
— Я тебе не верю.
Лок изо всех сил старался не моргнуть. Он знал, что возражения покажутся только более подозрительными.
— Тут уж ничего не поделаешь.
Кончик лезвия был на том же месте.
— Они уже пробовали это однажды. Посадили меня в камеру с другой женщиной. Я сделала так, чтобы у нее никогда не было детей. И в тот раз я была без ножа.
— Тебя поймали?
— Дважды. И дважды я бежала.
Лок посмотрел на нож, потом перевел взгляд на Мариту:
— Если думаешь, что я шпион, чего же ты меня не убила?
— Информация идет в обе стороны. За эти годы я узнала от своих следователей намного больше, чем они от меня.
— Чертовски верно.
— Пожалуйста, не ругайся.
Лок сделал зарубку на память. Нравится: публичное обезглавливание. Не нравится: бранить.
— Может, мне стоит позаботиться о том, чтобы и у тебя не было детей?
Она медленно опустила нож до уровня его промежности.
Лок сидел на полу, прислонившись спиной к стене камеры. Для полного соответствия образу Стива МакКуина[29] ему не хватало только бейсболки.
— Ну, так как же нам назвать детей?
Марита, устроившаяся на койке, снова направила нож ему в лицо:
— Слишком много болтаешь.
— Просто стараюсь занять время.
— Лучше подумай о том, как нам выбраться отсюда.
— Мне казалось, ты уже работаешь над этим.
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— С чего ты так решил?
Черт. С момента, как Лок оказался в камере, он ничем не выдал, что знает о ее репутации, но сейчас он явно промахнулся.
— Ты же сама сказала, что уже дважды бежала из заключения, — возразил он, стараясь думать очень быстро.
Она усмехнулась и свесила ноги с койки. Ткнула кончиком ножа в его руку, как хозяйка проверяет, готова ли курица.
— Ты не журналист, — заметила она.
— Почему ты так решила?
— Я видела много журналистов.
Лок припомнил еще одну историю, укрепившую репутацию Мариты. Шесть прокремлевских журналистов выехали из Москвы, чтобы показать, насколько хорошо идет война в Чечне. Через неделю голову одного из них прислали в московский офис газеты в большой коричневой коробке. На следующий день пришла вторая голова. В течение следующей недели прибыли остальные. Затем начали прибывать руки. Это заняло еще две недели. Весь этот ужас продолжался около трех месяцев. Только их сердца не вернулись обратно. Скорее всего, они остались в Чечне.