– Нет, постойте, – неожиданно задержал его за рукав Орлов-Таврический. – Я вспомнил, о чем хотел давно вас спросить. Та крюшонница с бокальчиками, тоже, как вы представляли, работы Фаберже, за которую я летом выложил вам семнашку, оказалась совсем не руки Фаберже. И клейма там левые. Так что извольте объяснить, когда придете завтра. И сертификаты, будьте так любезны, которые вы тоже обещали с лета, пожалуйста, захватите.
Обиженный Старьевщик из интеллигентного знатока искусств мгновенно превратился в задиристого петушка с трясущимся хохолком редеющих волос.
– Кто вам такое мог сказать? Это абсолютная неправда! Я завтра же докажу вам.
– Ну и отлично. До завтра. Если вообще это завтра наступит. – Писатель словно вспомнил, где и по какому поводу он находится. – – И вообще, вам не стыдно? В такие минуты барышничаете! Неужели более подходящего времени не нашли?
Лескович предпочел сделать вид, что не расслышал его нелепых упреков, и растворился в толпе. Тоже мне, моралист, вкуса на три копейки с дыркой, а гонору!
...После бурного собрания Демидов с Братеевым собирались доставить старика домой. Но тот вдруг с заднего сиденья закричал:
– Стой, отпусти вожжи! – словно под ним была не машина, а тачанка, – и быстро открыл дверцу. – Вон видишь, Духон после собрания остывает. Ты вроде хотел с ним познакомиться?
«Не я хотел, а ты, старик, предлагал», – уже готов был возразить Даниил. Но вспомнив генеральскую правнучку, не стал выяснять отношения.
Легкая, скроенная с явным щегольским шиком рыжая дубленка Александра Духона вряд ли способна была согреть его на февральском морозе. «В такой шубейке хорошо разгуливать где-нибудь на карнавале в Венеции, – подумал Демидов. – И то зябко, не говоря уж о подмосковной зиме».
Между тем Духон с кем-то еще общался.
– Леонид Михайлович, дорогой мой, а вы-то какими судьбами оказались в нашей резервации? – Пару минут назад Александр остановил высокого представительного мужчину, в котором признал доброго знакомого, известного врача Табачникова. – Неужели совсем некстати переехали на новую дачу?
– Бог миловал, Александр Павлович. После того, что я здесь наслушался, невольно станешь верующим. Вряд ли теперь я вообще захочу сюда переехать, – в своей привычной, ироничной манере ответил главврач одного из крупнейших столичных медицинских центров. Табачников явно обрадовался этой неожиданной встрече: – Признаться, я тоже не ожидал, что вы попадетесь в эти ужасные сети. Вы видели ее?
– Кого ее?
– Я имею в виду проволоку, которой по периметру окольцевали Рублевку. Ни зайти, ни выйти...