— Эмилио Барзини… — неуверенно произнес он.
— Что с ним? — рявкнул Клеменца. Джимми был его человек, и ему не понравилось, как тот мямлит.
— Он здесь, — продолжал Джимми. — У входной двери.
— Барзини? — Тессио схватился за сердце, словно пронзенный острой болью.
— Нам нужно пристукнуть мерзавца прямо сейчас! — шепнул Сонни, обращаясь к отцу.
— Он сам, собственной персоной, — продолжал Джимми. — Я его хорошенько обыскал. Он чист, стоит со шляпой в руках. Говорит: «Передай дону Корлеоне, что я почтительно прошу встречи с ним».
Все присутствующие оглянулись на Вито, а тот осторожно потрогал подбородок, затем кивнул Джимми.
— Проводи его сюда, — сказал он. — И обращайся с ним с уважением.
— V’fancul’! — Привстав, Сонни подался к отцу. — Он пытался убить Дженко и Клеменцу!
— Это бизнес, — остановил его Тессио. — Сядь и слушай.
Когда за Джимми закрылась дверь, Сонни сказал:
— Разрешите мне еще раз обыскать подонка. Пап, он пришел к нам домой!
— Именно поэтому и не надо его обыскивать, — спокойно произнес Вито, возвращаясь в кресло за столом.
— Сонни, в нашем ремесле есть определенные правила, — объяснил за него Клеменца. — Такой человек, как Эмилио Барзини, не придет к тебе домой, замыслив убийство.
При словах Клеменцы Вито издал что-то среднее между ворчанием и ревом, звук настолько необычный для него, что все присутствующие недоуменно оглянулись.
Увидев, что Вито ничего не говорит, Тессио нарушил молчание, обратившись к Клеменце:
— Доверять хорошо, — сказал он, повторяя древнюю сицилийскую пословицу, — но не доверять лучше.
Клеменца усмехнулся.
— Ну хорошо: скажем так, что я доверяю Джимми, обыскавшему Эмилио.
Когда Джимми Манчини снова постучал и открыл дверь, все в кабинете сидели. При появлении Эмилио никто не встал. В одной руке тот держал шляпу, другая была опущена вниз. Его черные волосы были тщательно уложены и зачесаны со лба. Вместе с ним в кабинет пахнуло запахом одеколона, ароматом цветов.
— Здравствуйте, дон Корлеоне, — начал Эмилио, приближаясь к столу, за которым сидел Вито.
Все остальные развернулись. Они сидели по двое с каждой стороны, образуя зрительный зал; Вито находился на сцене, а Барзини обращался к нему из прохода.
— Я пришел, чтобы поговорить о деле, — продолжал Эмилио, — но сперва мне хотелось бы выразить соболезнование по поводу гибели людей, которых вы потеряли сегодня, особенно Ричи Гатто. Мне известно, что он был вам близок, я также знал его много лет и очень уважал.
— Ты выражаешь нам свои соболезнования? — воскликнул Сонни. — Что ты думаешь? Ты решил, что теперь мы стали слабыми?