Отмахивался от него, зная, что в его доме ничего с девушкой случиться не может, и самая большая угроза для нее — он сам, но мысли уходили к ней, впиваясь иголками.
— Сейчас вернусь.
Но стоило пойти на поводу у смешного, по сути, порыва, вбежал взъерошенный Чуп с криком:
— Ви… Вилла пропала!
— Девушка предпочла другого? — усомнился Самаэль. — Как странно. Не я?
Дон поднялся, перевернув лавку, его глаза расширились, кожа начала трескаться. Но еще держался, не оборачивался. Пронесся холодным ветром по дому, распахивая каждую комнату. Нет ее, нигде нет, и будто не было!
Только запах ее и жизнерадостность пульсирующей волной подтверждали: не сон, не морок, была с ним, в его доме. Одеяло, которым укрыл ее, скомкано, простынь перетянута, кроссовки разбросаны по разным углам комнаты, джинсы пропали.
Не ушла, увели, силой, но от этого легче не стало.
Одуряющесладкий запах ударил в ноздри. Конечно, как сразу не догадался?
Невероятным усилием Дон вернулся в свой облик. У него нет права на проявление эмоций, позже пронесется по городу смерчем.
— Мне кажется или я слышу… — поморщился Самаэль, заходя в комнату.
— Не кажется, — материализовался за ним Аббадон.
Марбас, который любил женщин в их разнообразии и прощал любые недостатки, считая очаровательными, кивнул, соглашаясь и выплюнул с раздражением:
— Летха.
***
Вот почему, если ты терпеть не можешь, когда тебя ограничивают, обязательно отыщется тот, кто норовит это сделать?
Нет, ну, бывают же пытки голодом, к примеру. После двухнедельной картофельной монодиеты Чупа, она бы день-два без еды перенесла спокойно.
Но ей упорно не везло с тех пор, как сунулась на территорию демонов. Сначала Адэр придумал историю о мстительности добрейшего дракона и установил защиту, которая не выпускала ее из дома. Потом к подобной тирании прибегнул лучший друг. А теперь вот рыжеволосая девица стаскивает ее с кровати практически голышом, переносит в комнату с другой кроватью и первое, что поняла Вилла: выход здесь есть, но на нее опять не рассчитан.
Похитительница — сумасшедшая. Ходит по комнате, отчаянно жестикулирует и в который раз повторяет, что она — солнце. Хотелось спросить у нее, а в чем же у тебя сходство с солнцем? Разве что волосы торчком, но это не лучи, а ежовые иглы. Что еще? А, собственно, вот и все.
Или она это в переносном смысле себя со светилом сравнивала? Вилла с сумасшедшими не общалась — как-то не доводилось, и вообще устала и хотела спать, потому на кровать, куда девица ее толкнула, села и слушала молча.
Император, уничтожение всего живого в городе, пророчества, бла-бла-бла…