— Ты что? — повторила девица.
И Вилла, полагая, что та в шоке от своего поступка и от осознания, кого решила похитить, по слогам произнесла:
— Я при-над-ле-жу До-ну.
— Хм.
Девица соскочила с кровати, стала напротив, принюхалась, будто перед ней прошелся скунс.
— Уверена?
— Как никогда.
— Действительно, как никогда… — Девица бросила на Виллу сочувственный взгляд и пошла к двери. — Я еще никогда так не ошибалась.
Дверь захлопнулась, заскрипел массивный засов, но прошла секунда, дверь открылась, и рыжая зашла со свечой в темную комнату. Ни фонарей вокруг, ни окна — проемы забиты железом. Кунсткамера какая-то!
— Подожди ругаться, — перебила рыжеволосая. — Ответь мне на один вопрос…
— И что мне за это?
— Если ответ мне понравится, ничего, а если нет, я за разнообразие в пытках.
Вилла открыла рот, чтобы сказать, где она видела эту девушку и куда ей лучше уйти подобру-поздорову, но та напомнила:
— Один вопрос.
— Ну, попробуй, — согласилась неохотно и подумала, что из двух предложенных вариантов всегда можно выбрать третий. Не понравится ей вопрос — она не так глупа, чтобы нарываться с правдивыми ответами непонятно на кого. Промолчит — делов-то.
Рыжеволосая поднесла свечу ближе, чтобы ни малейший оттенок реакции не ускользнул — Вилла снисходительно улыбнулась. Она умеет контролировать свои эмоции, и сейчас рыжеволосая в этом убедится.
— Что ты думаешь об Адэре?
Рассудительность покинула Виллу, даже под перстом императора она не собиралась молчать, тем более, если есть желающие выслушать все, что она думает об этом мерзком предателе. И самой ласковой из ее фраз была любимая:
— Пусть он катится к черту!
Запал неожиданно стух, но Вилла ни о чем не сожалела. В конце концов, за правду многие умирали, в основном люди хорошие, и если они не против ее компании…
Рыжая расхохоталась и, обняв все еще хмурящуюся Виллу, сказала:
— Ну, здравствуй, сестренка!
— Что-то я тебя не признаю, — усомнилась в родстве Вилла.
— Ты — пара моего брата, а значит, моя сестра. И, пожалуйста, не надо мне сейчас лгать о Доне, я не чувствую на тебе его запаха. Только мой брат.
Вилла знала, что вопрос излишний, но надеялась, что ошибалась.
— А брат у тебя…
— Тот, кто тебя целовал, — усмехнулась рыжая. — Адэр.
— Ну, да, конечно, — пробормотала Вилла. Перед ней еще одна уникальная сущность — нюхач, а она когда император раздавал таланты, видимо, погулять вышла.
Врать бесполезно — ее интимный опыт для рыжей как на ладони, но хоть одну шпильку бросить, к тому же, по делу, тянуло неудержимо.
— У вас, наверное, разные папы, что-то у тебя ни копыт, ни рогов не видно.