Через некоторое время Груздев вновь наполнил бокалы, и у Марины Владимировны вновь оказался фужер со снотворным.
Завязалась непринужденная беседа, хорошее настроение царило за столом. Только хозяйка все реже и реже вмешивалась в разговор и как-то вяло отвечала на вопросы. Ее веки отяжелели и глаза закрывались. Она с трудом удерживала их раскрытыми и лишь кивала, когда обращались непосредственно к ней, с приклеенной и приветливой улыбкой на лице.
— Что с тобой, Маришка? — участливо поинтересовался муж громким голосом, чтобы привлечь внимание подружек.
— Встала рано, да день тяжелый выдался, — извиняющимся тоном ответила жена, — глаза сами по себе закрываются.
— Вино и усталость — лучшее снотворное, — проявила осведомленность Ольга Дмитриевна.
— Ну, на посошок, и мы уходим. — И Шурыгина потянулась за бутылкой, над которой потрудился в ванной комнате Груздев.
— Негоже женщине разливать вино, когда за столом мужчина, — сказал хозяин ей с мягким укором и сам взял бутылку с содержимым заводского разлива.
— Извините нас. Просто мы не вовремя, — взяла часть вины на себя Елкина, чокаясь с хозяином.
Марина Владимировна уже не пила с гостями. Она сладко посапывала, склонив голову набок.
— Ее нужно перенести в спальню.
Литераторша отодвинула стул и поднялась, предлагая осуществить сказанное.
— Не стоит беспокоиться, — остановил ее Сергей Емельянович. — Вот только вас провожу и перенесу ее.
Понятливые гости сразу собрались, и через минуту-две супруг остался наедине с любимой женой, которой он так долго добивался. Он устроился напротив нее с другой стороны стола и долго и внимательно рассматривал прекрасное лицо суженой, за взаимные чувства которой еще, как ему самому представлялось, предстояла длительная и нелегкая борьба. Но, настроенный оптимистически, он не сомневался, что в конечном итоге победа останется за ним. Лицо спящей красавицы притягивало. Еще мгновенье — и Груздев буквально сорвался с места. Он поспешно приблизился к женщине, наклонился и коснулся своими губами ее губ, ярких и нежных. От прикосновения напряглись суставы в ногах, а где-то в глубине зарождалась сладострастная истома. Даже если бы и захотел Сергей Емельянович отказаться от задуманного, то уже вряд ли бы смог. Впрочем, он к этому и не стремился. Осторожно взяв любимую на руки, он унес ее в спальню. Желая продлить удовольствие, теперь уже он не спешил. Положив жену на кровать, долго раздевал ее, исследуя жадными руками все изгибы ее прекрасного тела, пока на ней абсолютно ничего не осталось. Вид стройной женщины с высокой, упругой грудью, с впалым животом и тонкой талией, с развитыми бедрами и словно выточенными из мрамора длинными ногами сводил его с ума.