– Лето ныне ягодное выдалось, а мы с тобой по ягоды еще ни разу в лес не выбирались, – попеняла подруге Янина.
Янину отец с матерью отпускают куда угодно и одну, и с ватагой молодежи. У них в семье дети подрастают, как трава на лугу, без особого догляду, без всяких запретов. Янина была самая старшая, так ее родители и вовсе ни в чем не притесняют. У Настасьи в семье было совсем иначе. Братья ее росли под строгим отцовским оком, и ее мать воспитывает в строгости. Настасья не без труда уговорила мать отпустить ее в лес за ягодами, приврав, что идут они не с Яниной вдвоем, а целой гурьбой девичьей.
Покуда Янина и Настасья добрались до ягодной дубравы, вымочили в обильной росе подолы своих длинных летников. Янина шагала по высокому травостою босиком. Настасья же была, как обычно, в легких кожаных чирах. Босой она никогда не ходила, так как родитель ее часто дарил любимой дочери удобную обувку на любое время года.
Девушки только-только углубились в редкий лес, как вдруг заметили среди деревьев мелькающие силуэты скачущих всадников в мохнатых шапках, с колчанами стрел за спиной. Всадников было очень много, и вся эта конная лавина стремительным наметом катилась со стороны Оки, серебристые воды которой виднелись в низине за густыми зарослями ольхи и ивы.
Янина враз побледнела и громко прошептала, схватив Настасью за руку:
– Татары! Бежим, подруга! Скорее!
Девушки заметались, не зная, куда бежать и где спрятаться. Татарские конники были повсюду. Янина предложила Настасье забраться на дерево и выждать, когда враги проскачут мимо. Подруги стали выискивать дуб покряжистей, и тут-то прямо на них выехали четверо узкоглазых татар на низкорослых пегих лошадях с длинными гривами.
Янина, отшвырнув корзинку, кинулась наутек. За ней погнался один из татар.
Настасью, остолбеневшую от страха, сильная вражеская рука схватила за косу, приподняла над землей и швырнула поперек седла.
Вскоре в таком же положении оказалась и Янина, не успевшая убежать далеко. Поскольку Янина кусалась и царапалась, как дикая кошка, то поймавший ее татарин связал ей руки за спиной узким кожаным ремнем.
Так Янина и Настасья стали пленницами. Татары перевезли их по броду на другой берег Оки и оставили в своем обозе под присмотром обозных слуг. Подруг связали за локти спина к спине и швырнули их внутрь двухколесной крытой повозки. Лежа на боку, Янина и Настасья слышали рядом веселые голоса татар, шумное дыхание и всхрапывания многих сотен запасных лошадей, пасшихся вокруг.
Вскоре из-за Оки, с русского берега, стали возвращаться конные сотни татарского отряда, отягощенные добычей. Татары пригнали коров и лошадей, привезли больше полусотни новых пленниц. Когда повозку затрясло на ухабах, Янина и Настасья догадались, что татары уходят обратно в степь. К ним в повозку втолкнули еще одну их подружку, шестнадцатилетнюю Милаву. Она была заплакана и до смерти напугана, один рукав ее длинного льняного платья был оторван. Милава вся была вымазана сажей, поскольку пряталась в печи, но татары отыскали ее и там. На глазах у Милавы татары зарубили саблями ее отца и брата. Потрясенная этим страшным зрелищем, Милава плакала навзрыд и никак не могла успокоиться.