Прохор выскочил из-за стола и низко поклонился князю.
– А вы, красавицы, отчего в дружину не проситесь? – подмигнул Янине и Милаве седоусый боярин с красным носом. – Давайте, проситесь! Момент удачный, князь сегодня добрый, всех желающих в дружинники зачисляет.
Шутка была оценена всеми сидящими за столом. Это подтвердил громкий мужской хохот, зазвучавший под сводами трапезной. Смеялись не только бояре, но и Прохор с Великим князем.
Янина и Милава, переглянувшись, тоже не смогли удержаться от смеха, стыдливо прикрыв уста ладонями.
Перед зачислением в дружину Прохор с позволения Великого князя наведался в Хмелевку, чтобы повидаться с родными после долгой разлуки. За проявленные смекалку и смелость Прохору князем были пожалованы новые сапоги, плащ-корзно и горсть серебряных монет. С княжескими подарками вернулись домой и обе спутницы Прохора: каждой княжеский огнищанин отмерил дорогого сукна на платья, подобрал красивые чиры по ноге, вручил бусы из янтаря.
Стоял конец июня.
Прохор погостил дома всего три дня. Но и этого времени хватило на то, чтобы молва о нем, вызволившем из татарской неволи двух своих односельчанок, облетела не только заново отстроившуюся Хмелевку, но и соседние с нею деревни.
Дмитрий Иванович уже собирался было вернуться в Москву, как пришло известие от его дозорных из приокских степей. Воевода Василий Тупик, возглавлявший сторожевой отряд, известил Великого князя о послах Мамая, направляющихся мимо Рязани к Москве.
Едва Прохор вернулся в Коломну, как получил от князя поручение быть толмачом на переговорах с татарами. Княжеские толмачи оставались в Москве, посылать за ними не стали, дабы не задерживать понапрасну посланцев Мамая. Для такого случая Прохора подстригли и принарядили в роскошные одежды, дабы его с первого взгляда можно было за боярина принять.
Татарские послы очень удивились тому, что Дмитрий Иванович решил принять их не в своем стольном граде, а здесь, в Коломне, приграничном городке.
Эта встреча произошла в древнем княжеском тереме, стоящем на самом высоком месте в Коломне. В полутемной гриднице, где в углах у потолочных балок висела паутина, а под ногами скрипели широкие половицы, Дмитрий Иванович и его ближние бояре расселись на обычных грубых скамьях, облаченные в повседневные свитки и кафтаны. Рядом с ними разодетый в парчу и аксамит Прохор и то выглядел наряднее.
Татарских послов было четверо. Они вошли в гридницу, нагибаясь в низких дверях и громко топая сапогами. На послах были роскошные шелковые халаты, узорные пояса и ярко расшитые тюбетейки.