Участник: Так сказать, в качестве компенсации?
Хеллингер: Я не интерпретирую. Это просто наблюдение.
Хеллингер выбирает заместительницу для матери и сына и ставит их друг напротив друга.
Мать смотрит на пол.
Хеллингер (после некоторой паузы обращаясь к группе): Здесь что-то еще.
Хеллингер ставит сына немного дальше и просит одну женщину лечь на пол, на спину перед матерью. Она замещает умершую. Умершая поворачивает голову к матери.
Хеллингер (обращаясь к участнику): Встань туда. Где бы ты встал в качестве терапевта? Попробуй. Мы пробуем.
Участник становится за спиной сына. Участник хочет положить руки на плечи сына.
Хеллингер вмешивается и ставит его перед жертвой.
Хеллингер: Это твое место, здесь, рядом с жертвой.
Через некоторое время участник встает перед жертвой на колени.
Хеллингер: Достаточно. Теперь ты чувствуешь свою силу?
Участник кивает.
Хеллингер: Хорошо, это все. Ты становишься слабым, если важная персона выпадает из поля твоего зрения. Когда ты ее видишь, ты получаешь полную силу.
Ребенок
Участник: Когда ты сказал про предыдущего участника, задававшего вопрос, что это только повод, я почувствовал, что меня поймали. Я почувствовал это по возникшему у меня возбуждению. Я теперь не уверен, может, мне стоит вернуться на свое место.
Хеллингер: О чем речь идет в действительности?
Участник долго размышляет.
Хеллингер: Закрой глаза. Предайся скорби.
Участник начинает громко всхлипывать и держится за сердце. Потом он успокаивается.
Хеллингер (после некоторой паузы): Хорошо?
Участник: Не знаю.
Хеллингер: Не знаешь. Но видно, что произошло что-то важное. Нечто целительное, если, конечно, ты позволишь этому произойти. Это был маленький ребенок, который плакал здесь.
Оба некоторое время смотрят друг на друга.
Хеллингер: Ладно, всего тебе хорошего.
Внутренний рост
Хеллингер (обращаясь к группе): Я понял, как происходит внутренний рост. Внутренний рост происходит, когда мы даем пространство чему-то новому. Новое — это чаще всего то, что мы прежде отвергали, например собственная тень. Или о чем мы сожалели, например личная вина.
Когда я смотрю на то, что раньше отвергал, и говорю: «Теперь я принимаю тебя в свою душу», я расту. Я теряю невиновность, но я росту. Невиновные не могут расти. Они всегда остаются прежними. Они всегда остаются детьми.
Это относится не только к собственной душе, но и к собственной семье. Многие отвергают нечто в своих родителях. Они говорят: «Это не очень хорошо». Они превозносятся над своими родителями и судят о добре и зле, о том, что правильно и что неправильно. Но когда ребенок говорит: «Я рад вам», он растет. Самые несчастные дети — это те, у которых совершенные родители. Такие дети не могут расти. Это расплата за совершенство родителей.