Нахмурившись, он наблюдал за ней. Эта хрупкая женщина… Бог ты мой, она уже опустилась на колени и обнимала за шею громадных псов.
— Какие они замечательные! — Диана широко улыбалась.
Но Энтони не улыбнулся в ответ.
— А вы просто безумная женщина. А если бы они на вас бросились? Об этом вы не подумали?
— Но вы же сказали, что они мне ничего не сделают.
— Вы выскочили из машины, не дослушав меня.
— Я действительно об этом не подумала. Я очень люблю собак, а эти такие красавцы…
Глядя на эту картину — девушку, стоящую на коленях между двумя огромными псами, — Энтони понял, что он почему‑то не может на нее рассердиться. Он спросил:
— А дома у вас есть собаки?
— Нет. Я всегда хотела собаку, но… — ее улыбка погасла, — папа не разрешал. Он говорил, что собаки — грязные создания. И бесполезные, и…
Она пожала плечами. Это был жест, который говорил красноречивее всяких слов.
— А как их зовут?
— Я хотел дать им имена, которые навсегда отделили бы их от прошлого. Их зовут Фобос и Деймос. — Энтони опустил руку и рассеянно погладил псов, трущихся о его ноги.
— Во‑первых, эти имена очень им подходят. А во‑вторых, одно время я увлекался астрономией и назвал псов в честь спутников планеты Марс, так же, впрочем, как и остров — Амальтеей, как один из спутников Юпитера, Ну а псы эти были бездомными.
Диана широко распахнула глаза.
— Вы хотите сказать…
— Я нашел их еще щенками. Дело было в Новом Орлеане. На улице за отелем, в котором я остановился. Собачьи бои — популярный спорт. Им удалось удрать. А я их приютил.
— И воспитали из них таких замечательных друзей!
— Они такие, какие есть от природы.
— Да, понимаю. Но люди обычно не любят ротвейлеров. Говорят, они злые…
— А еще больше люди не любят дворняг, полукровок.
В голосе Энтони явственно прозвучала горечь.
— Я раньше об этом не думала, но вы, наверное, правы.
Его взгляд стал холодным.
— Я знаю, что прав. И не «наверное», а точно.
Какое‑то время они молчали, а потом Энтони нахмурился и кивком указал на каменные ступени, ведущие к парадной двери.
— Пойдемте, — сказал он резко, — уже очень поздно. Вы, должно быть, ужасно устали.
Какой смысл отрицать очевидное? Диана кивнула. Она вдруг поняла, что не просто ужасно устала. Она была выжата как лимон. Голова сильно кружилась.
— Да. Я…
Она покачнулась и протянула руку, чтобы схватиться за железные перила. Однако Энтони успел подхватить ее раньше.
— Отпустите меня!
— Отпущу, когда буду уверен, что вы упадете в мягкую постель, а не на каменные ступеньки.
Ну конечно. Как он там говорил? Врачей здесь нет, а если она вдруг поранится, от нее будет мало проку. В конце концов, он нанял ее на работу. Да, он не дал ей упасть, но исключительно потому, что заботится о собственной выгоде. Однако даже при таком раскладе Диана почему‑то, сама того не желая, задышала чаще. От одного его прикосновения…