— Обнимите меня за шею, мисс.
Она заколебалась и почувствовала себя совсем уже глупо. Энтони сказал это резко, совершенно бесстрастно.
Глядя в сторону, Диана медленно обняла его. Ее пальцы коснулись волос у него на затылке — мягких, как шелк. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтоб не зарыться в эти черные густые волосы, не уткнуться лицом ему в шею и не прикоснуться губами к его загорелой коже…
Было глупо стоять здесь, на лестнице, держа Диану в объятиях. Он вспомнил, как она вдруг побледнела от изнеможения. Как потянулась к перилам, чтобы не упасть. Ему всего‑то и надо было, что легонько поддержать ее.
А он вместо этого подхватил ее на руки. Это ничего не значит, сказал он себе.
Но себя не обманешь.
Когда ее холодные пальцы коснулись его затылка, Энтони невольно сдержал дыхание. Если бы только она взъерошила ему волосы, если бы притянула его к себе… Да, он желал ее. И презирал себя за это. И все равно желал.
Он наклонил голову, так что его подбородок легонько коснулся ее волос, пахнущих лимоном. Нет, с ним явно творится что‑то неладное.
— Диана…
Его голос был точно вздох в ночной тишине. Она подняла к нему лицо. Широко распахнутые глаза в слабом свечении луны казались бледными и мерцающими, точно сотканными из звездного света.
Энтони впился губами ей в губы. Они были как атлас. Нет, как нежные лепестки цветка. И такие же сладкие. Он стиснул ее в объятиях, а потом она сделала то, о чем он мечтал. Ее пальцы зарылись ему в волосы, а ладонь нажала ему на затылок, так что губы его еще крепче прижались к ее губам.
Энтони провел рукой ей по груди. Его пальцы были как пламя. Он почувствовал, как напрягается под футболкой ее сосок. Он что‑то прошептал, не отнимая губ от ее сладкого рта. Еще крепче прижал ее к себе. Сердце девушки бешено колотилось в груди. Она тихонько постанывала. Все у Энтони внутри возликовало…
— Мистер Родригес?
Энтони поднял голову. Свет, льющийся на лестницу из открытой двери, ослепил его. Он поспешно отступил в сумрак, пытаясь взять себя в руки.
Его экономка Ева — невысокая коренастая женщина в длинном фланелевом халате — осторожно выглянула наружу.
— Мне показалось, я слышала собак. Но в дом никто не вошел.
— Прошу прощения, Ева, если я вас разбудил, — сказал Энтони.
— Нет — нет, мистер Родригес. Я читала. Энтони вышел на свет, и Ева уставилась на него во все глаза.
— Это что — женщина?
Энтони кивнул и вошел в прихожую. Его шаги отдавались громким эхом по кафельному полу.
— У нее был долгий и трудный день.
— Да, понимаю, — проницательно заметила Ева.
Энтони все же сумел сдержать улыбку. Он знал, что она ничегошеньки не понимает. Он ни разу еще не привозил женщин к себе на остров. Ева истолковала это однозначно и ошиблась. Да и вряд ли Диана здесь останется. Потому что на самом деле он вовсе не собирается навязывать ей свое общество и требовать исполнения их нечестной сделки.