– Смутьянишь? – раскорячился он посреди избы. – Старый человек, а непорядок делаешь.
– Старость разуму опора, – ответил Иннокентий Иванович.
– Мудрости тебе не занимать, – процедил Седалищев. – Однако, когда вожак в упряжке, каюру спокойнее.
– Бывает иначе.
– Иначе думается инакомыслящим за казёнными стенами!
– Прогнили стены вашего чертога, – постучал трубкой по столу Иннокентий.
– Связать!.. – визгливо выкрикнул Седалищев. Но отрядники не двинулись с места. Иннокентий Батюшкин был грозен. Костяная рукоять якутского ножа мощно была сдавлена в его руке. Отрядники знали этого могучего старика. Слышали немало рассказов от приятелей и сородичей о большой человеческой доброте походского старосты. Неразрывные узы братства связывали его со всем тундровым населением от Халарчи до Хара-Талы, от Чукотки до Алазеи, от Колымы до Индигирки и Анюя…
Цапандин, смекнув, с какой стороны подкатила оторопь, в душе радовался срыву следователя: Что, господин офицер?.. Наложил в штаны и ждёшь, когда выведут в нужник?.. Подожди, не то будет… Но крикнул:
– Ввести арестованного!
– Да вот он, – подтолкнул Мишка Носов невозмутимого Курила.
– Ух, каналья! – замахнулся было Седилищев на Курила, но тут же осёкся: неприязненно смотрел на него Иннокентий. – Где торгаши?!
– Тундра велика.
– Дороги узкие.
– Это кто с кем встречается.
– Где русские? – брызгал слюной следователь. – Аль не знаешь, куда ушли?
– Знаю…
– Говори!
Курил медлил. Заметил одобряющий взгляд Иннокентия Ивановича, понял, что делает правильно. Надо оттягивать время.
– Горностай, песец, ондатра купцам нужны. В Медведково пушнину скупают, в Курдигино или Чукочье… Сам знаешь, когда народ грабишь!
– Убью! – потрясал наганом Седалищев. – Бунтарь!..
– Мы детей кулаком не пугаем, а калачом согреваем. А ты?.. На Курила?! – Батюшкин надвигался на синюшного следователя.
Мишка Носов что-то шепнул Цапандину и заторопился наружу в сенцы. Цапандин сразу же передал Седалищеву. Пепеляевский офицер побелел, словно покрылся изморозью, и выскочил вслед за Мишкой. Остальных отрядников тоже как ветром сдуло…
Вокруг барановского дома стояли тундровики. Винчестеры, карабины, трёхлинейки, а то и просто острога или дубина в сильных, надёжных руках.
Потянулись в избу. Рассаживались.
– Иннокентий, – нарушил молчание Курил, – у Черноусовского острова мне бочкарёвская баба встретилась. К тебе ехала. Бочкарёва нет в Нижнем. Аболкин на заимку к Соловьёву пошёл с отрядом. Ревкомовцев ищут. Соловьёв и Цапандин распоряжение имеют от пепеляевского штаба, а у Седалищева ещё и приметы торговых людей.