– Зачем же, Ефим Николаевич Волков здесь. Однако говорить с вами он не сможет.
– Как?!
– Он провалился в заброшенную берлогу, ушиб ногу, антонов огонь у него.
– Знаем мы этот огонь, – поёжился Седалищев… – Тиф, наверно?.. У Радзевича тоже тиф?..
– Тоже… – перекатывая крепкие желваки, уронил Шошин. – Лекарство нужно…
Седалищев метался. Ухватившись за баран, тряс нарты и кричал то на собак, развалившихся в упряжи и не реагирующих на его окрики, то на Нелькута, и не думавшего торопиться. Седалищев надоел ему хуже горькой редьки, да и не хотелось покидать шошинское жильё. Нелькут не спеша семенил возле нарт, не обращая внимания на Седалищева. А когда развернул упряжку, вспомнил:
– А Гаврилка Мохнаткин утёк!..
Гикнул на собак, нарта сорвалась и юркнула за обрывистый мысок.
Все дальше и дальше уносился разноголосый собачий перебрёх, а вскоре и он растворился в сероватом просторе, и только ветер перебирал сухую крупу наста, будто ёж копошился в жухлой осенней листве.
– Рыщет?.. – спросил раздражённо Волков, высунув из приоткрытой двери бледное, болезненное лицо с тёмными провалами светящихся просинью глаз.
– Зачем встал? – забеспокоился Шошин.
– Добрую весть услышал.
– Дела, видать, у наших сторожей неважнецкие, видишь, засуетились.
– Значит, расправа над Мохнаткиным не состоялась?!
– А я что тебе говорил, Ефим?.. – Шошин почти насильно втолкнул Ефима в избу, плотно затворив за собой дверь, сказал: – Температура, поди, высокая, а высовываешься… Осталось мне ещё свалиться.
– Ну что ты… Мне даже легче стало. Молодец Мохнаткин.
Ещё свежи были в памяти события недавних дней… Белогвардейский штаб разворошенным осиным гнездом метался по всей округе в поисках злодея. А началось всё с обыкновенного разбоя, учинённого взбунтовавшимися индигирскими отрядниками, на которых белогвардейская верхушка возлагала немалые надежды…
Пренебрегая мнением предводителя индигирцев, Бочкарёв объявил Аболкина, их земляка, предателем и казнил его. Атаман индигирцев оскорбился и, воспользовавшись отсутствием казаков, на восьми упряжках ушёл из Нижнеколымского лагеря белогвардейцев. Бочкарёв упредил этот ход: за Соколиным хребтом прочная засада казаков стояла заставой…
Усталые после истребительной акции, казаки спешили. Заметали следы преступления. Тундра только кажется пустынной. Страшная весть о бочкарёвской расправе принеслась в отряд индигирцев быстрее, чем возвратились казаки.
Озлобленные отрядники карательного индигирского отряда учинили погромы в Нижних Крестах и Нижнеколымске. В первую очередь забирали ездовых собак и упряжь.