Когда в шесть часов Фран вернулась домой, на столе стоял ужин.
Приблизительно так же прошли и следующие дни. Вечером или утром, после бурных объятий, когда Фран пребывала в блаженно-расслабленном состоянии и только что не мурлыкала, Георгу удавалось получить ответы на некоторые вопросы. Картину с собором она повесила в Кадене, потому что студенткой жила напротив, и была в то время счастлива, и ей хотелось иметь во Франции что-нибудь, что напоминало бы ей Нью-Йорк. Да, «Таунсенд энтерпрайзес» принадлежит Джо Бентону. Он исколесил полмира, сначала был православным священником, потом морским пехотинцем, потом жил в каком-то ашраме в Калифорнии. Став частным детективом, он первое время работал под своим собственным именем, но его задания становились все более опасными, а клиенты — все более знаменитыми, и ему пришлось прибегнуть к маскировке. Фран работала с ним уже четыре года. На втором году она стала его любовницей. Заказ Гильмана был самым крупным за все это время. Джо заработал на нем тридцать миллионов. Ей очень жаль, что этот заказ стоил жизни Морену, сказала она. Но у Георга сложилось такое впечатление, что на самом деле ей было на это наплевать, а виноватым во всем, что случилось с ним, Георгом, — нападение на него и гибель кошек, — она считала его самого. У Джо были обширные связи с серьезными людьми.
— Рука руку моет, понимаешь? Иногда ему нужна помощь крупных чиновников или политиков, а иногда они хотят, чтобы он неофициально решил какую-нибудь проблему… ЦРУ? Не знаю. Представления не имею, кто за ним стоит — ЦРУ или какие-нибудь другие спецслужбы.
Политика ее не интересовала. Поэтому ей была безразлична и политическая подоплека ее работы. Как и моральная. «Но может быть, я тоже недалеко от нее ушел? — спрашивал себя Георг. — Я сказал Хелен, что для Булнакова-Бентона заплатить мне деньги означает поражение и что именно это поражение мне и нужно. А куда бы я дел эти деньги? Отомстить и получить за это кругленькую сумму тоже не бог весть какой нравственный подвиг!»
Но как бы то ни было — что же ее все-таки интересовало? Работа? Она и в самом деле отличалась какой-то гипертрофированной, рабской преданностью своей работе. И частью этой работы была ее гипертрофированная, рабская преданность Бентону.
— Ты его любила?
— Он неплохо относился ко мне. Я ему многим обязана, он даже хотел дать денег на Джилл.
— Почему ты не бросишь его?
Георг напряженно ждал ответа. Ее рабская покорность напоминала ему фатализм в отношении погоды — солнце так солнце, дождь так дождь. Значит, она могла бы принять деньги Бентона как дар судьбы? Но оказалось, что не все так просто.