Но за Елену они переживали напрасно, Петя Вогач ее в свое напильное царство не увлек, во время новогодней вечеринки он сделал предложение Анне Семеновне, по мнению директора более соответствовавшей Петиному характеру, и ее скромная натура навсегда поглотила устремленья Вогача к прекрасному.
Весь медовый месяц Анна Семеновна глядела на свою подругу со смешанным чувством превосходства и вины и с облегчением думала о том, что больше никогда не сядет в байдарку, а Елена Викторовна фальшиво улыбалась и испытывала ко всему отвращение, но больше всего к директрисе. Она не жалела о Пете, но то, что директриса вела себя с учителями, как барыня с крепостными, ее бесило, и ей хотелось поднять такое же восстание, какое поднимали против нее ее собственные ученики.
Она считала дни, недели и месяцы, когда кончится ее вынужденное учительство, но время тянулось медленно. Была еще только третья четверть, сырая весна, авитаминоз, усталость, тетради, уравнения с дискриминантом, в которых дети ничего не понимали, а у нее не получалось им объяснить – неужели кто-то может жить так всегда и неужели они думают, что так будет жить она?
В мае она пошла в турклуб записываться в байдарочный поход. Бородатые зубастые парни в тельняшках ей не очень понравились, но река Чусовая, стремительно несшая над перекатами узкую длинную лодку с многострадальным клеенным-переклеенным днищем, высокие берега, диковатая природа, ели, скалы и камни, торчащие из воды – все это ее потрясло, она забыла об осторожности, и когда самый отважный из молодых зубастых остался с ней вдвоем в палатке, не стала его прогонять. Любовь в спальном мешке представлялась ей таким же непременным атрибутом похода как купание в холодной реке и стакан водки за ужином. Мужчины на сплаве были надежными и, пройдя с ними над всеми порогами без единой царапины, она и от сплава по жизни ожидала такого же успеха. Но осенью ее побледневший сквозь горный загар любовник, узнав о грядущем отцовстве, стал говорить, что не может на ней жениться, потому что у него семья. Она расхохоталась и сказала ему, что это был прикол.
– Ничего себе, – обиделся он, – ты хоть соображаешь, чем шутишь?
Первыми, что Елена беременна, догадались и заговорили в раздевалке перед физкультурой девочки, но тайну хранили, и округлившийся животик математички, слегка сокративший ее талию, стал заметен только в конце второй четверти.
– Вас можно поздравить? – сухо спросила директриса и в глазах ее застыл незаданный вопрос про пример, которой она подает девочкам-семиклассницам.