Потому что случилось непостижимое. Он проиграл. Он не мог вспомнить, когда в последний раз проигрывал гонку.
И во время гонки он хоть и не сильно, но поранился. Он ехал следом за Уитоном поддеревом, и ветка, которую оттолкнул Уитон, с силой хлестнула его по голове. Рана оказалась неглубокой, но выглядела жутко. Запекшаяся кровь и спутанные волосы. Бабушка и все домашние будут волноваться, если увидят.
Но он не сильно беспокоился по поводу раны. Больше всего его огорчил проигрыш. Он проиграл сто фунтов. Проклятие. Если бы он выиграл, этих денег легко хватило бы заплатить за участие Летящей Джейн в скачках Сент-Леджер.
В его голове звучал голос Вирджинии: «Если, если, если! Слишком много “если”».
Чертовка. Это из-за нее он проиграл гонку. Обычно перед гонкой он погружался в состояние холодного безразличия, которое позволяло ему сосредоточиться на выигрыше, не думая об опасностях. Но сегодня это безразличие покинуло его; его растревожили мысли, бурлившие у него в голове после вчерашней встречи с этой девчонкой.
Он плохо спал, первую половину ночи размышляя о том, что ему надо было оставить идею ухаживать за ней, а вторую половину ночи ему не давало покоя беспокойство в связи с тем, что он якобы поддерживает свою репутацию за счет Роджера.
Он никогда не думал, что на это вот так можно посмотреть. У него никогда не было такого намерения. Но как только она произнесла эти слова, он почувствовал необходимость опровергнуть ее обвинения, и вскоре она уже докопалась до таких вещей, которые он на многие годы похоронил в могиле.
Гейбриел чертыхнулся. Почему она не может оставить смерть Роджера в прошлом? И как, черт возьми, заставить ее прекратить задавать проклятые вопросы?
Он не мог сказать ей то, что она хотела знать. Если даже он намекнет на правду, она не захочет снова иметь с ним дело. Если она ничего не знает, у него есть хоть какой-то шанс победить ее. И ни одного шанса, если она узнает.
И почему он должен выставлять себя напоказ перед ней, перед ее дедом или перед кем бы то ни было? Пусть прошлое останется в прошлом. Так будет лучше для них для всех.
Но что, если он не сможет убедить Вирджинию? Что, если она откажется выйти за него замуж?
Тогда он найдет кого-нибудь еще.
Он даже застонал от досады, пустив лошадь рысью. Ему не нужен кто-то другой. Ему не нужна притворно застенчивая девочка из светского общества, которая прикрывается веером и говорит одно, а думает совсем другое. Ему нужна жизнерадостная натура, которая заботится обо всех с такой расторопностью, что даже самые мрачные души среди ее работников становятся более приятными людьми. Ему нужна женщина, радостные слова которой успокаивают прислугу, ободряют ее дедушку и заставляют его самого страстно стремиться к ней, чтобы опять касаться ее и целовать, заключив в свои объятия, вдыхая ее наслаждение.