– Смайлс серьезный специалист, – сказал Вуд. – Мне знакомы его работы. Он дельный аналитик.
– К сожалению, его прогнозы большей частью пессимистичны. Смайлс полагает, что наши усилия в этом регионе не дадут дивидендов в будущем. Закрепиться здесь надолго нам не суждено.
– Это верно, сэр. Нас здесь не любят в той же мере, что и Советы.
– Вы симпатизируете Смайлсу?
– Нет, сэр. Мы исповедуем разные взгляды. Смайлс, как бы это определить поделикатнее… Он, в общем, сторонник мягкой политики. Я убежден в ином: сила Америки в ее силе.
– Спасибо, мистер Вуд, мне приятно такое слышать.
– Тем не менее, сэр, к Смайлсу стоит прислушаться. Он – высокий профессионал. Другое дело, какие выводы извлекать из его прогнозов.
– А какие извлекаете вы?
– Я считаю, нам надо заварить в Афганистане кашу погуще, которая будет кипеть и после нашего ухода. Следует подготовить людей, способных воздействовать непосредственно на Советы, когда они выведут свои войска. Обстановка для этого самая благоприятная. Недавно я беседовал с Азадбеком. Его люди рвутся на север. Они готовы перенести действия на Памир и в Узбекистан.
– В чем же дело?
– Нужны средства. Большие. А как вы знаете, наша администрация не очень щедра.
– Средства мы найдем. Не сегодня, так завтра. Я сделаю для этого все возможное.
Вуд улыбнулся.
– Я не привык льстить своим, сэр. Но впервые за последние дни ощутил, что возвращаюсь к жизни. Уже несколько месяцев, чем бы я ни занимался, дела эти не имели перспективы в будущем. А именно на него надо делать ставку. У любого афганца дома целые арсеналы оружия. Но оно само по себе не решит исхода войны с Советами. Только умно избранная стратегическая цель придает делу смысл. Вы такую цель мне указали. Я сделаю все, чтобы открыть границу на севере для белой заразы. Клянусь Аллахом!
– Вы молодец, Мирза Джалад Хан! – засмеялся Рэнделл. – Ваша клятва Аллахом просто прелестна. А теперь – за дело!
1988 г. Август. Провинция Кундуз. Афганистан
– Ла илаха илля-ллаху…
Слова молитвы, как шелест осенней листвы, как шорох крыльев птицы, взмывшей в ночи, как дуновение ветра с гор.
– Нет бога, кроме Аллаха. Аллах велик, милостив, милосерден…
Шах Джанбаз с молитвой открыл глаза. Светало. Прохладный ветер пронизывал тело предутренней зябкостью. Человека, заночевавшего в развалинах старого глинобитного дома, там, где застала темнота, не тянет залеживаться.
Шах Джанбаз легко поднялся с подстилки, брошенной прямо на землю, чувствуя себя хорошо выспавшимся, свежим. Привычно определил направление на благословенную Мекку и, не сходя с места, совершил утренний намаз.