Он очень удивился, увидев ее бледной, осунувшейся, с темными тенями под глазами и тонкими, паутинными морщинками в уголках губ и на шее. Такой он ее еще не видел.
– Что с тобой? – вырвался невольно вопрос.
Она помолчала.
– Андрей Навроцкий и Андрей Нехайчик погибли. – У нее на глазах навернулись слезы.
– Как?
– Расскажу. Потом. Идем к столу. Помянем.
Он прошел за ней к столу, на котором стояли бутылка водки, две наполненные рюмки, прикрытые ломтиками хлеба. И закуска на этот раз была не деликатесная – колбаса, сыр, огурцы, фрукты.
– Налей водки, – сказала Лана. – Они ее пили.
Геннадий исполнил желание хозяйки. Остался ли в ее поклонниках после визита в Москву, он сомневался.
– Царство им небесное, – Лана отпила до половины, закусила огурцом и хлебом.
Геннадий последовал ее примеру.
– Расскажи, как это случилось.
Лана допила водку. Долго молчала, видимо, успокаивая нервы.
– На другой день после нашего прилета в Москву Дмитрюков попросил меня отправить экипаж Навроцкого в Ингушетию с тепловизорами и приборами ночного видения для наших военных. Я, разумеется, отказать не могла, вызвала Навроцкого и отдала соответствующие распоряжения. С экипажем полетел генерал Дмитрюков и два офицера из разведки «Русич». Обстановка в Ингушетии, слышал по радио, сложная. Генерал договорился с нашими военными, а те с местным начальством, посадку произвести на окраине мирного села, не помню, как оно называется…
Лана рассказывала неторопливо, часто задумывалась над плохо воспринятыми эпизодами, но в воображении Геннадия, пережившего подобное не однажды, восстанавливалась яркая картина произошедшего.
…Накануне на аэродроме, где должен был сесть «Ан-72», боевики с одной из горных вершин обстреляли автостоянку и сожгли два вертолета «Ми-24» и два «Ми-8» повредили. Мало того, что порой трудно было разобраться, где что происходит, постоянно, непонятно откуда, поступала тревожная непроверенная информация. Погода была сложная, едва всходило солнце, образовывались грозы, налетали шквальные ветры; самолеты и вертолеты взлетали редко, а наземное командование требовало бомбить скопление боевиков, ставить минные заграждения, обвиняло авиаторов в невыполнении приказа.
А тут еще кто-то подлил масла в огонь – якобы летчики, не разобравшись, откуда нанесен удар, отбомбились по своим. Выяснять обстановку вынуждены были все высокие военачальники, от командующего кавказской группировкой до командиров авиационных полков.
Разобрались – информация ложная. В том районе, где якобы наши части подверглись удару с воздуха, авиация не летала. Все равно нижестоящие командиры получили взбучку: надо точнее давать цели и четче обозначать местонахождение своих войск.