Только через пять дней, в пятницу 16 июля, когда из-за многочисленных нарывов и волдырей медики были вынуждены госпитализировать двухлетнего малыша, мэры Свезо и соседнего с ним городка Меда потребовали от владельцев химической компании внятных объяснений. Не желая афишировать всю глубину своей вины, руководство завода не уточнило, что в воздух вырвался именно диоксин, а заявило об утечке профильного трихлорфенола, который чуть ли не в миллион раз менее токсичен. Также сообщалось, что, по заключению специально привлеченных швейцарских ученых, вокруг города следует расставить специальные предупредительные щиты и запретить употреблять в пищу всю местную продукцию.
Принятые меры не давали ощутимого результата. Мертвые птицы падали теперь уже целыми стаями. Медики, не зная об ошибочности диагноза, терялись в догадках, почему их больным не становится хоть немного легче. 17 июля они были вынуждены госпитализировать еще 18 детей. Помогли прояснить ситуацию вездесущие журналисты.
Один из миланских репортеров – Бруно Амброзии, освещавший данную трагедию, оказался химиком по образованию. Он-то и установил, что авария сопровождалась выбросом диоксина. Причем газета, чтобы лишить читателей всяческих иллюзий, четко объяснила, насколько это опасный яд. «Это один из самых сильнодействующих мелкомолекулярных токсинов, известных человеку. Мышьяк и стрихнин по сравнению с ним ничто. Диоксин поражает печень и почки, а также является „мутагенным“, то есть способным менять химический состав хромосомы, что ведет к заболеванию раком и вызывает дефекты у детей уже в утробе матери». Католическая Италия содрогнулась. Причем настолько, что в зоне бедствия даже были разрешены аборты. ICMESA оставалось только полностью признать свою вину.
Вот что показало внутреннее расследование компании. Не была соблюдена температура химической реакции (завышена в предшествующие аварии дни), при этом не выдерживался режим охлаждения. Была нарушена техника безопасности самой заводской постройки. Отказавший предохранительный клапан был установлен на вытяжной трубе и вел совсем не в запасные емкости (их вообще не было), которые в случае аварии должны принимать ядохимикаты, а на крышу.
Итальянскому правительству ничего иного не оставалось, как объявить чрезвычайное положение. Оно предполагало полную эвакуацию из зараженной зоны, которая и началась 24 июля. Виктория Риволта – министр здравоохранения провинции Ломбардия – попыталась составить карту территории, наиболее подвергшейся заражению, чтобы определить место нахождения самого облака. Она опиралась на имеющиеся данные о фактах падежа скота и на другие подобные признаки. Именно ее работа очень помогла при определении подлежащей отселению «зоны А», которая была вначале оцеплена заставами карабинеров и полицейскими кордонами, а затем и огорожена колючей проволокой. После отселения 200 семей на эту территорию площадью шесть квадратных миль пришли специалисты в костюмах химзащиты, для полной ее очистки. Уничтожению подлежали все зараженные животные, даже те, кто еще был способен как-то о себе позаботиться. Всего их погибло более 70 тысяч особей.