Еще один поэт – свидетель тех далеких событий – Евгений Евтушенко, – снявший спустя 37 лет фильм «Похороны Сталина», так рассказывает о своих впечатлениях: «Я носил в себе все эти годы воспоминание о том, что я был там, внутри этой толпы, этой чудовищной давки. Эта толпа – гигантская, многоликая… У нее было в итоге одно общее лицо – лицо монстра. Это и сейчас можно видеть – когда тысячи собравшихся вместе людей, быть может, симпатичных каждый в отдельности, становятся монстром, неуправляемым, жестоким, когда у людей перекашиваются лица… Я помню это, и это было зрелище апокалипсическое…
Люди гибли, втиснутые в этот искусственный квадрат из грузовиков. Оцеплению кричали: „Уберите грузовики!“ Я помню одного офицера, он плакал, и, плача, спасая детей, он говорил только: „Не могу, указаний нет…“»
Но военные и милиционеры действительно не были бездушными машинами, слепо исполняющими волю начальства. Не в силах нарушить приказ, но видя, как людей буквально плющит о грузовики, они пытались спасти и спасали наиболее слабых, находившихся поблизости от машин: арканами, сделанными из поясных ремней, и просто вытянутыми руками они выхватывали из этой «давилки» женщин и детей, поднимали их к себе наверх, избавляя от неминуемой гибели… Везло физически сильным – им практически «по головам» удавалось выбраться из толпы и порой вывести еще кого-нибудь. Если разум не был полностью затуманен собственным спасением.
В действительности, на Трубной площади образовалось целых три лазейки, ведущих к жизни. Находящимся рядом со «студебекерами» и обладающим ловкостью можно было исхитриться нырнуть под кузов, прокатиться под ним и оказаться на долгожданной свободе. Те, кто стоял недалеко от чугунного ограждения Петровского бульвара, кувыркались через него и падали прямо в весенние снежные сугробы. Еще в одном месте, не выдержав людской массы, рухнул деревянный забор, и в образовавшийся широкий проем бросились все, у кого еще были силы. Но большинство людей уже просто не соображали, не думали, где найти выход – инстинкт выживания поглотил все мысли…
Сложно сказать, какими усилиями и средствами к середине ночи удалось уменьшить давку, а потом и вовсе свести ее на нет, восстановить порядок движения к Дому Союзов – об этом нет практически никаких данных. Известно, что утром территория от Петровского бульвара до Трубной площади и от станции «Маяковская» до Бульварного кольца была слоем усыпана рваной обувью, одеждой, поясами, разодранными сумками. Дворники грузили все это лопатами в самосвалы. На саму «Трубу» идти не рекомендовалось: во-первых, не пропустили бы спецслужбы; во-вторых, «ее якобы моют с ночи». А мыть, видимо, было что, ведь если из спрессованного людского пласта кто-то падал на асфальт, шансов подняться у него не было – человека просто растаптывали.